Лукашенко – 70

1. Белорусскому лидеру Александру Лукашенко исполнилось 70 лет. Тридцать из них он – глава государства. Чуть более трети жизненного пути и чуть меньше половины. Об этом политике и человеке трудно писать, удерживаясь в границах объективности. Он вызывает разные, подчас диаметрально противоположные оценки. Но стоит попробовать найти правильные слова, ибо вне зависимости от нашего личного отношения к фигуре юбиляра, его роль в процессах реконфигурации постсоветского (бывшего советского) пространства невозможно недооценить.
2. В своем эссе о Наполеоне Дмитрий Мережковский предположил, что настоящим днем рождения его героя следует считать 18 брюмера. Никоим образом не пытаюсь сравнить две политические фигуры из разных эпох. Но Александр Григорьевич по части инстинктов власти и пониманию ее феномена может быть сравним и с харизматическим корсиканцем. Ни минуты не теоретик и не политический философ Лукашенко всегда умел чувствовать время и место для того, чтобы выйти из, казалось бы, безнадежной ситуации.
3. Но ведь правителем Белоруссии Лукашенко не родился. Более того, в политику он ворвался, скорее, как оппозиционер. Борец с коррупцией, обличитель социальной несправедливости. Сейчас бы сказали, анти-истеблишментный деятель. В его биографии, между тем есть даже «легкие телесные» от милиционеров. И еще были два тура выборов, борьба против суверен-бюрократа Вячеслава Кебича (тогда именно ему благоволила Москва) и выигранная конкурентная кампания, а потом еще и борьба с собственным Верховным советом (правда, без танкового аккомпанемента).
4. Потом, конечно была гомогенизация политического пространства республики и выстраивание вертикали личной власти. И далеко не всегда в формате белых перчаток. Но оппозиционные настроения сохранялись. Не раз и не два Лукашенко стоял перед реальной угрозой потери власти (вспомним события 2010 и 2020 гг.). Было бы неверным рисовать сладко-паточный портрет «хозяина страны». Историки будущего найдут немало поводов для критики «твердой руки» Батьки. Но стало бы также упрощенчеством говорить об очередном «красном диктаторе», не видя и реального ресурса популярности Лукашенко у избирателей, и важных достижений по «мягкому вхождению в рынок». Ценой эксплуатации российских постсоветских комплексов и получения «особых условий» для Минска от Москвы? А кто бы отказался от выгод, которые сами плыли тебе в руки? Такие политики вообще бывают?
5. Немного о «плавном вхождении». Эта тема шире одной лишь экономики и «социалки». Здесь снова инстинкт. Понимание того, что превращение страны в некое подобие Украины (с козацкой вольницей) не сведется только к появлению еще одной периферии на окраине «единой Европы», но и геополитическими неприятностями. Как человек, родившийся через 9 лет после окончания Великой Отечественной не где-нибудь, а в Белоруссии, Лукашенко с младых ногтей впитал в себя идею «никогда больше». Как всякий политик он говорил разное и не всегда, наверное, то, что хотел. Но в оценках невозможности военных сценариев для своей страны, думается, был и остается вполне искренним. Здесь корни его эдакой крестьянской прагматичной осторожности и готовности играть на разных полях (в хозяйстве может все пригодиться, и российские, и европейское, и китайское).
6. По сути своей, белорусский лидер - государственник-националист. В андерсоновском, конечно понимании, не ТВ-карикатурном. Просто он понял, что быть националистом не то же самое, что «спяваць песні» в нарочито традиционном строе, быть русофобом и бороться с «имперским засильем Москвы» (хотя и споров с РФ за его 30 лет у власти хватало). Национализм- это выстраивание своего государства, и своей национальной идентичности, имеющих уникальные черты. Любой политик, правитель, человек не вечен. Но всякий руководитель, который однажды сменит Лукашенко вне зависимости от своего партийного лейбла и личного отношения к президенту РБ № 1 будет вынужден учитывать и понимать его опыт. Не исключено, что корректировать и переосмысливать, но прежде всего, понимать и учитывать. Если, конечно, цель не войти в историю в роли Герострата.

Бесланская трагедия: знать, помнить, понимать

1. Двадцать лет назад, 1 сентября 2004 года в нашу страну пришла страшная трагедия. Группа террористов захватила школу в североосетинском Беслане. Впоследствии ответственность за эту акцию взял северокавказский террорист номер 1 Шамиль Басаев. Бесланский теракт остается самым кровопролитным за всю историю России с момента распада Советского Союза (334 погибших, из них 186 детей).
2. Всякий раз, когда возникает тема Беслана, предпринимаются попытки раздать всем сестрам по серьгам и уравнять в ответственности власти и террористов. Сразу оговорюсь. Считаю категорически неприемлемой такую интерпретацию. Какие бы ошибки власти ни делали, но крах государственности (или утрата госмонополии на насилие), особенно в наших широтах, заканчивается войной всех против всех, свободой для полевых командиров и «ичкеризацией».
3. Не менее популярная тема – переговоры. Хотел бы в этой связи напомнить, что у Шамиля Басаева к сентябрю 2004 года за плечами уже были Буденновск, захваты самолетов, вооруженный рейд (вместе с печально известным террористом-подельником Хаттабом на Дагестан). Переговоры? А разве наша власть их не вела? Мы уже забыли знаменитое «Шамиль Басаев, говорите громче»? Разве до начала военной операции в Чечне Джохару Дудаеву не предлагалось 11 вариантов договора о разграничении полномочий с Москвой? И разве не пыталась российское руководство контактировать с Масхадовым вплоть до басаевского нападения на Дагестан, и даже в первые дни после него? Не хочу кидаться камнями в Бориса Ельцина или Виктора Черномырдина. Политика- искусство возможного. Были и надежды на здравый смысл, и иллюзии, и желание сберечь людей. Но разве российская власть не предлагала «ичкерийцам» отложенный статус на 5 лет? Представить такие подходы у Грузии к Абхазии, Азербайджана к Нагорному Карабаху нельзя даже в произведениях в жанре фэнтази. Но самое главное при той системе, которая сложилась в т.н. «Ичкерии», кто бы эти договоры соблюдал? Кто тогда там обладал единой властью и единым центром принятия решений? На эти вопросы наша история уже ответила не раз и не два.
4. Бесланский теракт стал последним масштабным знаковым терактом для этносепаратистов, сторонников отделения Чечни от России и создания самостоятельного государства, сочетающего в себе элементы светского национализма с дозированным инструментальным использованием элементов исламской республики). Начиная с 2004 года на Северном Кавказе в идеологии антигосударственной борьбы (и терроризме, как инструменте для ее реализации) на первое место выдвинулись лозунги радикального «джихадизма» с апелляцией к надэтническим ценностям и псевдорелигиозной солидарности.
5. Победило ли Российское государство терроризм? Совладало ли с экстремисткой угрозой? То, что за двадцать лет Северный Кавказ перестал восприниматься исключительно, как поставщик новостей о терактах, межэтнических столкновениях и вынужденных переселенцах говорит о том, что позитивные сдвиги произошли. И немалые. В 2004 году трудно было себе представить выходцев из республик нынешнего СКФО, как главных патриотов - «ястребов» российской информационной повестки. Да и процессы на Северном Кавказе стали все чаще описываться языком экономики и рекреации, а не только безопасности.
6. Но признавая имеющийся позитив, не надо впадать в другую крайность. И рассказывать о наступлении бесконфликтной эры. Увы, и террористическая угроза сохраняется. Недавние резонансные атаки в Махачкале и в Дербенте говорят об этом более, чем красноречиво. Остаются актуальными и земельные проблемы, и вопрос о представленность во власти тех или иных групп, и вольная трактовка на местах многих общероссийских норм, и дефицит публичности и транспарентности. Все это требует пристального внимания. И понимания того, что, во-первых, в объяснении наших трудностей важно видеть внутренние корни, а не искать причины происходящего исключительно на стороне. Во-вторых, не менее важно осознавать, что нет никаких отдельных проблем Северного Кавказа. Все они- региональное преломление общероссийских вопросов.

Нагорный Карабах из Армении и Азербайджана: асимметричное восприятие

1. «Этот день мы отмечали как праздник, но сегодня это–день горечи». 2 сентября 2024 года с таким заявлением выступил последний лидер непризнанной Нагорно-Карабахской республики (НКР) Самвел Шахраманян. 33 года назад на совместном заседании народных депутатов Нагорно-Карабахского областного совета, Шаумянского областного совета и советов всех уровней была принята специальная декларация о провозглашении Нагорно-Карабахской Республики и формировании ее временных органов государственной власти и управления. Временное так и не стало постоянным. В сентябре 2023 года во время самой быстротечной третьей карабахской войны инфраструктура непризнанной НКР была ликвидирована. Впервые армянская общественность отмечает день республики в условиях, когда самого этого образования не существует. Символично и то, что за день до этой даты в Азербайджане прошли очередные внеочередные парламентские выборы. Впервые с момента распада СССР они были проведены на всей азербайджанской международной признанной территории. Для этой цели было открыто 55 избирательных участков, рассчитанных для 40 тыс. человек.
2. И если для азербайджанской стороны вопрос Нагорного Карабаха закрыт полностью и окончательно (проведение Климатического саммита ООН в Баку как раз и призвано показать, что страна уверенно переходит из конфликтной в постконфликтную повестку), то для армянской все, как минимум, сложнее. Офис третьего президента Армении Сержа Саргсяна опубликовал его специальное обращение по случаю провозглашения НКР. Пересказывать его в рамках небольшого комментария невозможно, но общий пафос зафиксируем: «Вопрос Арцаха должен вернуться в повестку международных отношений». По мнению первого премьер-министра постсоветской Армении Вазгена Манукяна (он же был одним из создателей комитета «Карабах», а в годы первой карабахской войны занимал пост министра обороны), если бы не нынешняя власть, то армяне из НКР по-прежнему жили бы на своей земле. Что же касается действующего правительства Армении, то незадолго до начала сентября 2024 года анонсировало конституционные реформы. Армянские власти предпочитают деликатно не упоминать возможных правок преамбулы новой Конституции и вариантов элиминирования из ее «тела» Декларации от 23 августа 1990 года с отсылками к идеям «миацума» (единства бывших АрмССР и НКАО в их национальном самоопределении). Но, скорее всего, реформы затронут не только конституционные формальности, но и национально-государственную идентичность новой Армении, Армении пост-карабахской.
3. Здесь мы видим очень четкую асимметрию в восприятии дня 2 сентября из Баку и из Еревана. И дело не в том, что азербайджанский нарратив фокусируется на карабахском кейсе, как на исключительном деле Армении (оккупация, но не самоопределение), а армянский, напротив, рассматривает историю НКР как освобождение от навязанной извне власти. И даже не в том, что сегодня крах армянско-карабахского проекта- это травма внутри Армении, а в Азербайджане- символ побед и преодоления национального унижения. Сегодня в Армении нет консенсуса по поводу (не)своего Арцаха, а в Азербайджане карабахское «сердечное согласие» есть даже между победителями завершившихся выборов и народно-фронтовцами, которые бойкотировали кампанию.
4. Появилась эта асимметрия не сегодня и не вчера. Карабахские катастрофы 2020-2023 гг. были следствием, а не причиной того, что идея «миацума» утратила нацие- государствообоазующий характер. Одни армяне стали спорить с другими о том, является ли Арцах святой землей или тяжелым бременем. Почему так случилось, размышляли многие. Чтобы не делать себе рекламу, сошлюсь на работы профессора университета Lehigh Армана Григоряна.
5. В любом случае закрытие того или иного политико- правового гештальта не тождественно «концу истории». Вопрос лишь о содержательном наполнении ее продолжения, балансе издержек и приобретений.

«Абхазские протоколы»: как не ухудшить улучшить российско-абхазские отношения

1. В конце августа-начала сентября в абхазской блогосфере началась активная «движуха». В центре внимания оказался некий материал, названный «протоколом совещания заместителя руководителя Администрации президента России Дмитрия Козака и президента Абхазии Аслана Бжания». Интерес к нему оказался настолько велик, что стал главным инфоповодом для брифинга главы МИД республики Сергея Шамбы.
2. Сергей Миронович- один из тяжеловесов абхазской политики и, пожалуй, самый опытный переговорщик. За период с мая 1997 года, он в третий раз возглавляет МИД. Шамба- человек, привыкший взвешивать каждое слово и разруливать непростые кризисные ситуации. Сделаю две важные оговорки. Не собираюсь заниматься пересказом содержания брифинга (Апсныпресс в помощь!). Не стану и проводить конспирологический источниковедческий анализ т.н. «протоколов», чья подлинность пока еще официально никем не подтверждена. Рассмотрим «сухой остаток».
3. Шамба подтвердил, что невыполнение обязательств, взятых на себя абхазской стороной, может повлечь за собой определенные санкции Москвы. По его словам, «с 1 сентября приостановлено финансирование некоторых выплат. Это касается врачей, учителей, силовых структур и др.» Российско-абхазские отношения- это партнерство игроков разных весовых категорий. Данный тезис не означает, что кто-то из них a priori хорош, а кто-то плох. Но то, что для РФ – вопрос даже не первого десятка приоритетных тем, для Абхазии- основа основ, затрагивающая порой не просто проблемы «хозяйствующих субъектов», но и идентитарные сюжеты. Как следствие, необходимость крайней чуткости и тактичности в отношении «малого» партнера. «Мал золотник, да дорог!»,- гласит русская народная мудрость. Не будь «этих строптивых и упрямых абхазов» (как порой называют их в иных высоких кабинетах в столице Отечества нашего), возможно, расширение НАТО в Закавказье не было бы «заморожено» в определенной точке. И в этом упрямстве не просто «региональщина» и «местечковость», а исторический опыт последних полутора веков. И поэтому, услышав что-то про «махаджирство» и «проклятие 17/18 процентов», не спешите говорить про то, как это «они не понимают своего счастья», а проявите для начала хотя бы малую долю эмпатии. Нам же потом сторицей это окупится.
4. Да, Абхазия никогда не пойдет по пути развития без российских инвестиций, образования и технологий. Без глубокой интеграции с РФ и ее «открытия» для Большой России она навечно застрянет в «лихих 1990х». Гарантии безопасности от Москвы- важнейшая часть абхазского стратегического выбора. Но это- одна сторона медали. А другая в том, что форсированная политика «открытых дверей» может укрепить недоверие к главному стратегическому партнеру. И это совсем не то, что всем нам нужно в нынешних условиях, и внутренних, и международных. Мне самому (грешен) есть за что покритиковать и абхазскую власть, и оппозицию, и чиновников, и общественников. Есть проблемы и с узостью горизонтов планирования, и дефицит стратегии. Но других партнеров в этой части архиважного и архинужного синего Черного моря у нас нет, надо укреплять кооперацию, а не создавать с чистого листа проблемы, чтобы потом их разрешать. Желательно, понимая определенные реалии в этой республике, не похожей на среднестатистический субъект РФ.
5. И последнее (по порядку, но не по важности). Иной раз, наблюдая за очередным всплеском конспирологических упражнений о «геополитической сделке Москвы и Тбилиси», спрашиваю себя, а какой год на дворе? Не 1992-й ли? Или 1993-й? Видя широкую стратегическую перспективу Закавказья, надо уметь отделять проблемы РФ с Абхазией от российско-грузинского трека. И не полагать наивно, что одного иноагентского закона хватит, чтобы перевернуть всю региональную геополитику. Осторожный Сергей Шамба заявил на своем брифинге о необходимости подумать об улучшении отношений Москвы и Сухума. Только важно понимать, что сия задача – ответственность и абхазов и нас, россиян.

Минские соглашения: невыполненная миссия

1. Десять лет назад, 5 сентября 2014 года в белорусской столице был подписан Протокол с длинным и трудно произносимым названием. Для краткости и удобства его будут называть Минским. Увы, трудности с произнесением его полного названия были не единственной и не главной проблемой. Как бы то ни было, а с этого момента и до февраля 2022 года Минские соглашения станут двумя ключевыми словами во всех дискуссиях об украинском военно- политическом кризисе.
2. Сегодня по поводу Минских соглашений принято выражать плохо сдерживаемый скепсис со всех сторон одновременно. Цитаты от Ангелы Меркель, Петра Порошенко и Владислава Суркова в помощь! Но кейс «Минска»- это не только про геополитику,он и про гносеологические проблемы исторической науки. Насколько корректно рассуждать о конкретных документах на основе знаний и опыта постфактум?
3. Как учил нас германский медиевист Карл Хампе (1869-1936), «история не знает слова если». Но история и не компьютерная программа. Минские соглашения не устраивали всех и сразу. Для украинских элит их имплементация означала бы не просто перезагрузку всего национального проекта, продвигаемого лидерами «второго майдана», но, прежде всего, перезагрузку под внешним давлением, то есть де-юре и де- факто фиксацию неполной государственной состоятельности. Greater Bosnia! Для России это означало бы переход от максималистских подходов на украинском направлении к минимализму с принятием, как факта постоянных согласительных процедур и консультаций с Западом. По сути, это стало бы признанием утраты роли главного игрока на пространстве бывшего СССР и перехода в категорию равного среди первых. Для Запада же воплощение «Минска» означало бы Россию в качестве второго реального и легитимного столпа европейской безопасности вне НАТО и американского кураторства. См. выше: перманентные согласования всего и вся! И не только по Украине. И тоже признание статуса главного, но вместе с Москвой.
4. Однако нередко случается так, что соглашения, не выгодные всем сторонам, как раз и становятся основой для компромиссного статус- кво. В нашем случае не сложилось! Шансы были, но…Украина пожертвовала многосоставностью и диверсификацией ради «бегства от России» и национальной гомогенизации. РФ резко подняла ставки, решив разом разрубить все неприятные узлы, а Запад просто не пожелал выходить из зоны комфорта и делиться с Россией полномочиями по обустройству Европы. Концерт-2 так и не был сыгран! Слишком разными были эстетические представления у композиторов и исполнителей!
5. Что имеем сегодня? «Нынешняя Украина — это совершенно другая страна, чем та, которая была десять лет назад», - справедливо замечает публицист Олег Бондаренко. В ней и в период с 1991 по 2014 гг. прошли существенные идеологические трансформации, а уж после- несколько резких смен элит. Нет больше УССР, помянем покойника, пора сдать в архив укро-советскую ностальгию. Но и Запад сегодня совсем не тот, что был ранее. Он совсем не похож на образ из отечественных ТВ- ящиков и на идеализированные представления о нем позднесоветских граждан. Это- не расслабленная и изнеженная, а консолидированная сила, готовая биться за свою гегемонию и совсем не склонная к сентиментальностям. Россия же стоит перед сложной дилеммой. Поддаться ресентименту и уйти в «культуру отмены» наизнанку- самый простой путь. Но боюсь, что архаизация не спасет, напротив поможет небратьям, несестрам и примкнувшим к ним союзникам и попутчикам оттеснить Россию на дальнюю периферию. В этой связи важна альтернатива, обращенная не в прошлое, а в будущее, если угодно, не анти- проект, а альтер- проект. И если без авторитарных и мобилизационных практик не обойтись, то в их основе должны лежать творчество и инициатива, поверстанные на службу ради Отечества, а не лояльности начальникам всех мастей. Без укрепления патриотизма через гражданственность на новом витке истории не получится, послушный человек- «винтик» хорошо исполняет чью- то волю, но не в состоянии осознать ни интересов своего Отечества, ни защитить их, когда это необходимо.

Национальное строительство и конфликт на Украине: «метод поколений» как объяснительная конструкция

1. Уважаемый коллега Олег Бондаренко в своем недавнем развернутом интервью (https://lenta.ru/articles/2024/09/05/bondarenko/) дал, на мой взгляд, очень точную оценку сегодняшней украинской элиты: «Это - люди в возрасте около 40 лет и даже помоложе…На политические процессы они сегодня смотрят только через прицел винтовки, они молодые, злые и решительные».
2. В дискуссиях об украинском кейсе многие спорящие выступают стихийными сторонниками социальной теории насилия (в свое время ее активными проповедниками были «ренегат Каутский» (1854-1938) и Дюринг (1833-1921, который Евгений, а не только энгельсовский префикс -анти). Согласно ей, демиургом истории является война. Известный российский историк Алексей Миллер вспоминал, как первый директор Гарвардского института украинистики Омельян Прицак (1919-2006) сетовал ему, что мол де «Украина «неправильно» получила независимость: она на нее упала, Украина за нее не сражалась. «Правильно» получать независимость – через войну». Как говорится, dreams come true.
3. Сегодня, многие теоретики и специалисты-прикладники указывают на нынешнюю СВО, а также на предшествующий период 2014-2022 гг. как на решающие факторы украинского нацие-государство-генеза. Не отрицая значения данных сюжетов, нельзя не обозначить важный тезис. СВО и период 2014-2022 гг.- это не только действия России, но и ее реакция на что-то. Прежде всего, на изменения, которые происходили внутри украинского социума и политикума. И эти изменения связаны в первую очередь со сменой поколений в соседней стране.
4. «Метод поколений», предложенный испанским философом и социологом Хосе Ортега-и-Гассетом (1883–1955), показывает, что миром движет не просто линейная биологическая последовательность генераций, а субстантивная «полемика одного (поколения) с другим». Весьма продуктивный подход для понимания украинских постсоветских трансформаций.
5. В начале 1990-х украинский проект стал результатом ситуативного альянса «суверен-коммунистов» (с примкнувшими к ним «крепкими хозяйственниками»), «демократических горожан», националистов из Галиции и лидеров шахтерских протестов. Синдикат разнородных сил, осознавших что независимость стоит того, чтобы сделать ее необратимой. При этом эти ситуативные националисты, взявшись за дело, воспитали первое поколение политиков, которые в советские времена делали лишь первые шаги в комсомольско-молодежно-административных песочницах, присматриваясь к капиталистическим ценностям). Первый бунт «детей» состоялся в 2004-2005 гг. В 2014 году они окончательно прогнали с трона «родителей». Некоторые из «предков» (покойный Кравчук, Кучма, Горбулин) перешли в статус уважаемых пенсионеров, а некоторые (Янукович, Азаров) стали изгоями.
6. «Дети» (те, кто родился в конце 1950-х- 1960-х, поколение Порошенко, Ющенко, Тимошенко, Турчинова) воспитали «внуков», деятелей, которые делали политическую карьеру уже в новой украинской государственной реальности, как единственной и безальтернативной. Но "внуки" (Зеленский, Ермак и К, поколение конца 1970-х-1980-х) вытолкали взашей «детей» за пару лет до начала СВО. Наша же пассивность и самонадеянность (кудаонинафигденутся) способствовала тому, что опеку над «внуками» полностью взяли западные «бабушки». Однако дело не только в них, нациестроительство имеет и внутреннюю логику.
7. Сегодня «внуков» уже активно теснят «правнуки». Очень точен Алексей Миллер, констатирующий: «Дети, которым в 2014 году было 10–12 лет и которые выросли в этой атмосфере, сегодня воюют в ВСУ и нацбатах под командой ребят постарше, чья идентичность формировалась в среде футбольных болельщиков и других неформальных правых группах 1990-х годов». И кто бы ни пришел им на смену, с последствиями их воспитания мы будем иметь дело еще долгие годы…

Россия, Иран, Закавказье: как увидеть свет в конце коридора?

1. После того, как в результате второй карабахской войны в Закавказье был радикально сломан прежний военно-политический статус-кво, актуализировалась тема «разблокирования транспортных коммуникаций». Этому вопросу был посвящен специальный пункт 9 трехстороннего заявления Владимира Путина, Ильхама Алиева и Никола Пашиняна от 9/10 ноября 2020. В дальнейшем тема т.н. «Зангезурского коридора» овладела политическими массами и в Азербайджане, и в Армении. Впрочем, армяно-азербайджанское урегулирование никогда не было исключительно делом Баку и Еревана.
2. В сентябре 2024 года можно зафиксировать интенсификацию информационной активности Ирана по данному вопросу. Про «Зангезурский коридор» и перспективы его открытия высказались влиятельные политики дипломаты, СМИ (среди которых и ресурсы, близкие к Корпусу стражей исламской революции). Эти выступления создали эффект кругов, расходящихся по воде. И если армянские комментаторы выразили умеренный оптимизм и надежды (мол де Тегеран уж точно не даст реализоваться наступательным планам тюркского тандема, раз уж Россия с ним заодно), то западные (включая и влиятельное издание The Guardian, см. https://www.theguardian.com/world/article/2024/sep/06/iran-warns-russia-against-siding-with-azerbaijan-in-border-dispute) не без «чувства глубокого удовлетворения» констатировали наличие противоречий в отношениях РФ и Ирана.
3. Попробуем разобраться в том, насколько серьезны разночтения между Москвой и Тегераном в Закавказье? И могут ли они повлиять на общий контекст двусторонних отношений? Предлагаем дать ответы в виде обозначения нескольких принципиально важных уроков.
4. Урок первый. Позиции России и Ирана по многим вопросам евразийской повестки совпадают. Но они никогда не были и не будут полностью тождественными. Поднимая вопрос «коридора», Тегеран всячески пытается показать: ситуация, когда он оставался «вне игры» на Кавказе, для него более нетерпима. И в самом деле, Иран не входил в состав Минской группы ОБСЕ (в отличие от Турции), не принимал участие в фиксации нового статус-кво в 2020-2023 гг. (как это сделали Анкара и Москва). И хотя Исламская республика непосредственно граничит с Арменией и Азербайджаном в отличие от Франции иди любой страны ЕС, никакого особого «тегеранского формата» переговоров никогда не было, если не считать робких попыток посредничества в 1992 году.
5. Урок второй. Надо лучше понимать исходные мотивы Ирана. Не принимать, а понимать, оговорюсь особо! Это возможно сделать, если допустить, что повестка «холодной войны-2.0» определяет многое, но далеко не все, сия объяснительная универсалистская модель пропускает огромное число важных нюансов. Это для Москвы Турция и Азербайджан- фрондеры против Запада, неофиты БРИКС, а для Ирана они- прозападные силы (и даже произраильские). В Тегеране не сильно верят прохамасовской риторике Эрдогана, а Баку так и вовсе один из ключевых партнеров Израиля в военно-технической сфере. Иран крайне консервативно относится к любым территориальным переделам в своем «ближнем зарубежье». Отсюда и непризнание Абхазии с Южной Осетией, готовность принять «интеграцию Карабаха» Азербайджаном, но не перекройку под разными соусами политико-географической конфигурации Армении. И последнее (по порядку, но не по важности). Тегеран реально опасается пантюркизма (этот вызов Москвой особо не манифестируется), а эксперты оттуда полагают, что РФ сделала слишком большие (и даже необоснованные) уступки тюркскому тандему. Так это воспринимается персами, мы сейчас не оцениваем, насколько данная версия правильна.
6. Урок третий. Громкая риторика Тегерана не всегда означает его готовность к резким движениям. Недавняя история «удара по сионистам» - блестящее тому свидетельство. Иран хочет войти в «кавказский концерт», как он уже вошел в сирийский, иракский или йеменский, показать, что Кавказ важен для него не менее Ближнего Востока. И потому вряд ли в его интересах рассориться с Москвой. Скорее всего, месседж прост: учтите наши подходы, поймите, что мы тоже ищем свой свет в конце коридора.

Заготовленный экспромт
Турецкий президент о статусе Крыма

1. «Эрдоган сделал резкое заявление против России», «Эрдоган раскрыл позицию Турции по Крыму», «Эрдоган играет на два фронта». Вот только некоторые из заголовков сегодняшних информагентств. Повод более, чем очевиден. Президент Турции сделал заявление по Крыму, в котором признал его частью Украины.
2. Если бы прямо сейчас автор этого комментария вел бы семинарское занятие, то зачитал бы студентам следующий отрывок, упомянув и его автора, Реджепа Эрдогана: «Сохранение территориальной целостности, суверенитета и политического единства Украины критически важно не только для региона, но и глобальной безопасности и стабильности». Вопрос: «Когда был произнесен этот спич?» Уверен, что подавляющее большинство сказало бы про 11 сентября 2024 года. Между тем, это заявление прозвучало 23 августа 2023 года в видеообращении турецкого лидера к саммиту т.н. «Крымской платформы». Третьему по счету. Год спустя, на четвертой «Платформе» и также по видео Эрдоган снова озвучил схожий набор тезисов. Стабильность показатель класса? Но только ли он так стабилен? Посмотрите заявление МИД Турецкой республики № 44 от 16 марта 2024 года о «десятой годовщине нелегальной аннексии» полуострова. Год назад релиз № 75 под тем же примерно заголовком. И так все эти десять лет! По «крымскому вопросу» в августе 2023 года высказывался в своем развернутом интервью CNN представитель турецкого президента Ибрагим Калын. Таким образом, в сегодняшней новости нет новости, простите за тавтологию. Позиция турецкого лидера по статусу Крыма всегда (!) противоречила подходам РФ. И в этом смысле была и остается проукраинской.
3. При этом Турция демонстративно отказывается от участия в санкциях против России, заявляет о полезности и важности наращивания двусторонних экономических связей с Москвой. Тем самым, налицо фронда против коллективной дисциплины НАТО, накладывающей обязательства однозначно поддерживать Украинское государство. И как бы кто ни относился с Эрдогану, как к посреднику (позиция по Крыму делает его, как минимум, не самым ярким образчиком объективности), он будет продолжать это дело. Вне зависимости от оценок, которые ему будут выставлять в России. Да, он движим не российскими интересами. Но разве это открытие? Вряд ли турецкий лидер будет большим патриотом РФ, чем ее граждане и политики.
4. Впрочем, говоря о позиции Эрдогана, не стоит зацикливаться исключительно на геополитике. Не стоит забывать про то, что по разным оценкам от четырех до шести миллионов турецких граждан имеют крымскотатарские корни. Среди них экс-премьер и бывший советник Эрдогана, а ныне его оппонент Ахмет Давутоглу. В свое время известный отечественный тюрколог Павел Шлыков упоминал тот факт, что на момент 2013 года «общее число работавших в Крыму турецких бизнесменов превышало отметку в 5 тыс.». Таким образом, «крымские заявления» Эрдогана и Калына продиктованы и внутриполитической логикой. Тем паче, что эхо недавних муниципальных выборов, где правящая партия выступила далеко не так блестяще, как ранее, еще громко звучит.
5. Но самое главное, пожалуй, это то, что и для Кремля откровения Эрдогана- не сюрприз. В отличие от многих журналистов и «экспертов», открывших для себя сегодня «украинофильство» турецкого президента. Но, говоря словами классика, «где же взять других писателей»? Политика- искусство возможного, точнее в данном случае и не скажешь. Главное, чтобы сие понимание обходилось без иллюзий и завышенных ожиданий. Наверное, россиянам бы хотелось, чтобы та или иная важная для нас страна «определилась» бы со своими внешнеполитическими предпочтениями раз и навсегда. Желательно в нашу пользу и стопроцентно. Но их элиты считают иначе. Не только турецкие, но и китайские, индийские, иранские или бразильские.И продолжают лавировать, осторожничать, ходить «между струйками»…

Правда ли, что в отношениях России и Абхазии назрел кризис
Статья в журнале «Профиль»

1. Заголовок намеренно заостряет проблему. В самом тексте нет алармизма, но нет и патоки, отсутствует и подход «мы всегда правы, а они нет».
2. Считаю важным рассмотрение ситуации в Абхазии без «геополитического детерминизма», что так любят делать иные комментаторы. Которым, скажем честно, не хватает знания «поля» и местной «почвы». Отсюда и акценты либо на Грузию, либо на вечную конфронтацию России с Западом. Абхазия- не великая и даже не средняя держава, но процессы в ней и вокруг нее имеют и свою логику, и самоценность. Про это и надо говорить.
3. Крайне важно рассматривать нынешнюю ситуацию, не как «эксцесс исполнителя» и проблему «кто- то кое- где у нас порой». У сегодняшней истории есть системные основания. Истоки одних надо искать в середине XIX столетия, а другие коренятся в «новых реальностях», наступивших после августа 2008 года. Меньше эмоций, больше эмпатии и понимания. То, что доктор прописал, как говорят в таких случаях.
4. Пересказывать текст нет необходимости, ссылка ниже, читайте: https://profile.ru/abroad/pravda-li-chto-v-otnosheniyah-rossii-i-abhazii-nazrel-krizis-1590321/

Армения-Франция-ЕС: новый подход к снаряду

1. Министр Европы и иностранных дел Франции Стефан Сежурне 15-16 сентября посетил Армению. В скором времени этот политик покинет свой пост и станет еврокомиссаром. Но не исключено, что к армянскому направлению ему еще предстоит вернуться.
2.Отношения Парижа и Еревана в последнее время являются раздражителем для двух государств, как минимум. Москва видит в них попытку Франции компенсировать свои неудачи в Африке усилением влияния на постсоветском пространстве. Не только в Армении, к слову сказать. После Еревана вторым пунктом в «прощальном турне» месье Сежурне значится Кишинев. Помимо этого Франция вместе с ЕС, США и НАТО рассматривается, как наиболее активный представитель «политического Запада» в продвижении плана армяно-азербайджанского мирного урегулирования, нацеленного на минимизацию влияния РФ в Закавказье. В Баку же любые попытки Еревана выстроить некие «альянсы-убежища» (хоть с Москвой, хоть с Парижем, хоть с Тегераном) трактуются, как попытки (пускай и латентные), если не военно-политического реванша, то коррекции выгодного для Азербайджана статус-кво.
3. Впрочем, визит Сежурне не стоит рассматривать исключительно в контексте геополитических фобий Москвы и Баку (хотя для таковых имеются и вполне рациональные основания). Месье уходящий министр-будущий еврокомиссар прибыл в Ереван на фоне недавно стартовавшей кампании по сбору голосов в поддержку армянского членства в Евросоюзе. Тема не новая. В июне в парламенте Армении прошли слушания о целесообразности проведения референдума по вопросу о заявке республики на вступление в «единую Европу». Инициаторами этой акции стали представители т.н. «Платформы демократических сил» (Арман Бабаджанян, Арам Саркисян, Тигран Хзмалян). Младшие партнеры премьера Пашиняна, озучивающие в паблике многие его сомнения и потаенные мысли, для которых пока что не пришло время. Сам глава кабмина 1 июля заявил, что проведение в Армении референдума о членстве в Евросоюзе вызовет вопросы, на которые нет ответа. Таким образом, программа-максимум была отложена. Но на второй день пребывания Сежурне в Ереване стартовала программма-минимум- кампания по сбору подписей за членство Армении в ЕС. Ее полпредом стал Артак Зейналян (занимал в 2018-2019 гг. пост министра юстиции). Если сборщики к 14 ноября добудут искомые 50 тысяч подписей (сложная, но выполнимая задача), то инициатива будет представлена в Национальное собрание республики. Если народные избранники не одобрят законопроект, то начнется новый сбор подписей для вынесения данного вопроса на всенародный референдум. Для этого потребуются уже 300 тысяч подписей. Но могут ведь и поддержать!
4. Де-факто получилось, что высокий визитер своим появлением в Ереване одобрил кампанию по продвижению европейской инициативы. Не исключено, что таковая даже получит поддержку и пойдет дальше. В любом случае то, о чем в свое время в резонансном интервью для «TRT World» говорил глава МИД Армении Арарат Мирзоян, уже свершилось. Тема евроинтеграции введена в официальный политический дискурс республики. Не как маргинальный сюжет, а один из ключевых вопросов.
5. Прошу прощения за тавтологию, но ключевой вопрос здесь и что с этим богатством делать? Продвижение европейской повестки и ее закрепление де-юре автоматом вызовет жесткую реакцию Москвы. Очень может быть, что и Баку. Без особых возражений Анкары. Новый вопрос, как далеко и куда заведет такая жесткость. Ирану интересна Армения, как партнер, но помогать ее «европеизации» он не станет. Да и горящий Ближний Восток не даст применить на кавказском направлении весь имеющийся арсенал сил и средств. Поможет ли ЕС? Вопрос риторический! Хотя месье Сежурне попытался дать на него свой ответ, рассказав в ходе ереванского визита о России как препятствии на пути Армении к демократии.Создание проблем для РФ на Кавказе не ради армянских национальных интересов, а инструментально ради укрепления «политического Запада» в регионе - вот самая очевидная на сегодня европерспектива. Хотел написать для Еревана. Нет, не только для истеблишмента Армении, а для всех ее граждан!

Закрыт ли карабахский вопрос?
Интервью с Мовсуном Гаджиевым для проекта «Эхо Баку»

1. Начну не с экспертных, а с эмоциональных впечатлений. Сегодня встретить собеседника, который во многом с тобой не согласен, но ведет уважительный разговор- большая редкость. С Мовсуном Гаджиевым получился именно такой формат. Он задавал нарочито острые вопросы, чтобы получилась интересная полемика. И, как мне кажется, эта цель была достигнута. При взаимном уважении интервьюера и интервюируемого несогласие выглядит интереснее и значимее обоюдного поддакивания. Между тем, почти по всем пунктам мы не сошлись.
2. На первый взгляд, ответ на вопрос, вынесенный в заголовок интервью, очевиден. Азербайджан одержал уверенную победу, карабахский консенсус там прочен, как никогда, а Армения несет бремя поражения и внутри общества и политикума нет единства.
3. Но если посмотреть шире, то после превращения Степанакерта в Ханкенди мирный договор так и не прописан, демаркация и делимитация идет медленно, транспортные узлы не разблокированы. Но не геополитикой и не геоэкономикой все ограничивается. Мир с сокрушительной победой и сокрушительным же поражением, а не компромиссом, делает новый статус-кво хрупким. Не здесь и сейчас, а на перспективу. Гадать на кофейной гуще о том будет ли такая перспектива или она никогда, не имеет никакого смысла. Останется помнить о максиме мудрого старика Клаузевица о том, что результат всякой войны не бывает абсолютным. Оспорят его или нет, когда и при каких обстоятельствах? На данный вопрос пока что нет внятного ответа.
4. Конечно, мы обсудили такую популярную тему, как «заморозка конфликта» Россией ради укрепления своего влияния в Закавказье. Всегда считал эту версию не слишком обоснованной, во многом надуманной и изрядно политизированной. Предложил свою аргументацию.
5. Кому интересны подробности см. полную запись беседы: https://youtu.be/ml4mqPyOmMs?si=jJfzaXh-6pXS1Z_k

Бидзина Иванишвили: разрешите извиниться

1. Создатель партии «Грузинская мечта» и кавказский Дэн Сяопин Бидзина Иванишвили заявил о необходимости принести извинения осетинскому народу за события «пятидневной войны» 2008 года. Среди многих российских комментаторов, включая и тех, кто гордится своей близостью к Кремлю, прозвучало немало позитивных (а то и восторженных) оценок сказанного. Вот мол де Грузия (в отличие от некоторых других постсоветских республик) поворачивается в правильном направлении. Справедливость будет восстановлена, «ура, мы ломим…»
2. Эмоции в таких случаях понятны и даже простительны. Особенно, когда речь идет об урегулировании многолетних конфликтов, преодолении вражды и ксенофобии. Вспоминается коленопреклоненный Вилли Брандт в Варшаве. Мощный символ новой Германии! Значит у нас есть надежда на новую Грузию, которая готова признавать ошибки прошлого и идти в будущее с иными идеями, отличными от тех, что в свое время озвучивали Звиад Гамсахурдиа или Михаил Саакашвили? Хотелось бы дать на этот вопрос утвердительный ответ. Но экспертный скепсис в данном случае - не проявление маловерия, а настоятельная необходимость. Во избежание завышенных ожиданий, от которых всего один шаг до разочарований и новых противостояний.
3. Прежде всего, хотел бы напомнить, что Иванишвили не занимает в Грузии официальных государственных постов. И даже понимая его высокий неформальный статус, это соображение надо иметь в виду. Следующий вопрос, на который надо также честно ответить. Выражает ли он мнение широких слоев общества и политикума? Внятной социологии мы пока не имеем, а в Грузии есть по поводу и самого Иванишвили, и событий 2008 года разные мнения и сомнения. Выборы 26 ноября еще надо выиграть. Это раз. И не передумать после того, когда победный результат будет достигнут, Это-два. Сколько мы видели примеров трансформации якобы «пророссийских лидеров» в спектре от Альгирдаса Бразаускаса в Литве до Виктора Януковича на Украине и Владимира Воронина в Молдавии. Осторожнее надо быть, тщательнЕе!
4. Любой спич политика надо читать целиком, а не «избранные места из переписки с друзьями». Между тем, Бидзина Григорьевич завершил свою речь словами: «Да здравствуют наши осетинские братья и сестры, да здравствует единая Грузия!» Предвижу все возможные возражения. Политика- дело циничное, можно идти ради выгоды на любые сделки, ни к чему миндальничать. Допустим так. Но для начала хорошо бы представлять мнения по поводу российско-грузинской форсированной (это определение в словосочетании ключевое!) нормализации. Поверьте человеку с богатым опытом «поля» в Абхазии, Южной Осетии и Осетии Северной (а настроения во Владикавказе- это важные переменные в уравнении). Отношение к данному процессу настороженное, как минимум. Игнорировать его совершенно неоправданно, а тем более трактовать любые геополитические перемены в стиле «куда Вы денетесь, мы и так Вас кормим». Выдержка и такт, вот что важно, как и выверенные действия. В Цхинвале слишком хорошо помнят про встречу в Казбеги в марте 1991 года, а также ее последствия. Sapienti sat!
5. Нормализация отношений между Грузией и Россией крайне важна, доказывать это нет особой необходимости. Одно важное предусловие. Она не должна осуществляться в формате втягивания Москвы во внутригрузинские разборки с непонятными выгодами для российских интересов. Желательно, чтобы она не шла без учета интересов тех, кто в Россию поверил «всерьез и надолго». И последнее. Всякий текст надо помещать в контекст. Электоральный, внешнеполитический. Еще лучше понимать некоторые дискурсивные особенности грузинской политики, в которой «внешний след» традиционно популярен, как объяснительная модель. И не раз даже такие откровенно антироссийские политики, как Гамсахурдиа и Саакашвили представлялись едва ли не «агентами Кремля», поскольку «поддались на планы Москвы», «дали себя спровоцировать». Это автор коммента к тому, что в постсоветской Грузии внешнее зло не сводится к проискам Запада. И легким движением руки брюки превращаются дискурсивный фокус передвигается с США на Россию.

Второй номер журнала «Международная аналитика» (2024) увидел свет

1. Прежде всего, хочу поздравить авторов нашего журнала и весь редакционный коллектив с выходом нового номера. Мы продолжаем нашу традицию выпуска издания, ориентированного на качественную научную экспертизу, максимально далекую от идеологических камланий и политизированных подходов.
2. Собственно, наш новый номер посвящен науке о международных отношениях в современном мире. В начале 2000-х гг. известный советский и российский историк Арон Гуревич (1924–2006) справедливо указывал на своеобразный теоретико-методологический нигилизм, а также стихийный позитивизм, присущие отечественной гуманитарной науке. Во многом это стало реакцией на советские практики насаждения вульгаризированного марксизма в обществознании1. Как следствие, сдержанное, если не скептическое, отношение к теоретическим обобщениям, а также стремление к описанию явлений в соответствии с принципом немецкого историка Леопольда фон Ранке “wie es eigentlich gewesen” (как оно было на самом деле), без широких теоретических обобщений и с фокусом, прежде всего, на качественной эмпирике, «полевом» материале, глубоком знании источников.
3. Но жизнь шла, ситуация менялась, исследователи учились отделять «государя от милостивого государя», а также понимать, что политизация и идеологизация свойственна не только нашим широтам, но и «свободному миру», а «научный демократизм» или «научный национализм» стоит «научного коммунизма».
4. В новом номере мы обращаемся к тому, как исследуют международные отношения в разных странах мира, какие есть школы и подходы в США, Китае, в Африки, Турции, у нас в России, в Грузии. Всего многообразия, конечно, не охватишь. Но дать широкую палитру мнений, суждений, концепций мы постарались. У нас снова блестящий состав авторов. Номер открывает интервью Уильяма Уолфорта, далее следуют тексты Андрея Цыганкова, Игоря Истомина, Дениса Дегтерева, Андрея Козинца, Вероники Цибенко, Руслана Стоянова, Арчила Сихарулидзе и Нино Скорцовой, Максима Сучкова, Ивана Хлудова, Василия Виноградова и Никиты Неклюдова. Сплав опыта и молодости! Приятно видеть и моих студентов среди новых авторов журнала!
5. К сожалению, этот номер завершается научным некрологом. Недавно от нас ушел Павел Борисович Паршин (1955-2024). Наш товарищ, коллега, единомышленник, человек, который стоял у истоков «Международной аналитики». К одной из статей нового номера он подготовил рецензию, дал ценные советы. Увы, больше его мудрые рекомендации не поступят нашим авторам, и сам Павел Борисович для нас ничего уже не напишет… Но мы всегда будем помнить его вклад в наше общее дело!
6. Для науки о международных отношениях есть два тупиковых пути. И если о первом, превращении отечественного академического сообщества в чужую периферию с трансляторами внешних идей в качестве «носителей смыслов», мы говорим сегодня много и охотно, то о втором - (само)изоляции – меньше, хотя эта траектория ненамного лучше первой. Хотя бы потому, что собственные знания и достижения без сверки с другими школами и «фабриками» мысли не будут очевидными. Задача российской международно-политической науки – уходить от крайностей, синтезируя все лучшее, что выработано предшественниками и современниками, как в нашем Отечестве, так и за его пределами.
7. См. ссылку на наш журнал! Читайте, пишите для нас! https://www.interanalytics.org/jour/issue/current

О нерушимости границ и Глобальном Юге
Иранские подходы к конфликту на Украине и евразийской безопасности

1. Не успели утихнуть страсти по поводу слов турецкого президента Реджепа Тайипа Эрдогана о поддержке территориальной целостности Украины, как новый инфоповод подарил еще один партнер России Иран. Недавно избранный президент Исламской республики Ирана Масуд Пезешкиан «на полях» Генеральной ассамблее ООН в Нью-Йорке заявил: «Мы готовы сесть за один стол с европейцами и американцами для диалога и переговоров. Мы никогда не одобряли российскую агрессию против украинской территории». Некоторые комментаторы поспешили квалифицировать слова Пезешкиана, как очередное антироссийское заявление, а другие многомудро заметили, что всем де в Иране правит рахбар (духовный лидер), а потому не стоит обращать внимания. Истину, между тем, следует искать где-то посередине.
2. Сразу оговоримся. Заявление Пезешкиана не надо рассматривать, как сенсацию. И тем более, как экспромт якобы прозападного политика. У официального Тегерана достаточно последовательная (и консервативная) позиция по вопросу о пересмотре границ. И если внимательно и до конца прочесть нью-йоркское высказывание иранского президента, то отсылка к этому фактору легко отыщется. Иран не раз и публично заявлял, что не признает независимости Абхазии, Южной Осетии. Еще в 2023 году тогдашний глава МИД Исламской республики Хосейн Амир Абдолахиян (1964-2024, был министром в команде консерватора Ибрахима Раиси, погиб вместе с ним) заявлял, что несмотря на дружбу с Москвой его страна не признает Крым, Донбасс и «новые регионы» в составе РФ. И хотя отношения Тегерана и Баку всегда отличались противоречивостью и сложностью иранцы даже намеков не делали на признание Нагорного Карабаха, наоборот поддержали его интеграцию в состав Азербайджана. Пафос Тегерана на этом направлении сегодня таков: не трогайте целостность и границы Армении. Таким образом, налицо последовательность принципов.
3. Иран имеет репутацию едва ли не врага Запада и «сионистского режима» номер 1. Но при этом запрос на диалог с США и их союзниками в обществе и в политикуме существует. И появился он не с приходом Пезешкиана. Можно в этом же ряду вспомнить Рафсанджани, Хатами, Роухани. Да, все вышеперечисленные персонажи хотели говорить с Западом на языке своих национальных интересов. Но это- азбучные истины внешней политики. И сегодня Тегеран хотел бы выйти на некий modus vivendi c США и ЕС. Позволят обстоятельства, у Москвы спрашивать не будет. В 2014 году известный иранский эксперт Кайхан Барзегар ввел очень точную метафору для обозначения иранской политики в отношении украинского кризиса - «активный нейтралитет». Как говорится, получите и распишитесь. Добавим к этому то восприятие, которое имеется у иранских политиков и дипломатов. Не в том вопрос, правы они или заблуждаются, но они так видят. Позиции Москвы на Кавказе и в Евразии в целом в Иране многие считают менее прочными, чем 5 или 10 лет назад. Не видеть это можно, но только полезно ли для настоящего дела? Риторический, впрочем, вопрос.
4. И последнее по порядку, но не по важности. Очень полезно читать иранских авторов, историков и политологов. Московские конструкторы смыслов могут сколько-угодно говорить о России сегодня, как лидере Глобального Юга (если не здесь и сейчас, то потенциально). Но их тегеранские коллеги считают несколько иначе. Россия (особенно в исторической ретроспективе) рассматривается, как имперская наступательная держава. Вспомним, что никто иной, как Махмуд Ахмадинежад, жесткий оппонент Запада и консерватор требовал компенсации за совместную «советско-британскую оккупацию» его страны. И это мы еще не говорили про «конституционную революцию» начала ХХ века. Автор данного комментария лет 8 назад после выступления в Тегеранском университете имени имама Садыка (очень консервативном вузе, кстати), получил следующий комментарий: «Да, мы хотим избавиться от американского гегемонизма и имперского доминирования. Но совсем не для того, чтобы заменить их на российские!» Думаем, господа, крепко думаем! Полезное, доложу Вам, занятие!

Нью-йоркский бойкот грузинского премьера

1. «Вот подходим к нашей двери, вот решили постучать. Мама в щелку посмотрела и решила: не пускать!» История с (не)приглашением премьер-министра Грузии Ираклия Кобахидзе на традиционный прием у президента США вызвала в памяти строчки из популярного детского стихотворения Эдуарда Успенского. Сначала глава грузинского кабмина был приглашен на престижную тусовку встречу. Но затем оказался в «стоп-листе». Примеру Джо Байдена последовали и представители его администрации. Прямо на наших глазах представители грузинского истеблишмента становятся «токсичными» для американских союзников. На неделе "высокой моды" "высокого уровня" им явно дают понять: «кто Вы такие, Вас здесь не ждут!»
2. Со ссылкой на разных названных и неназванных источников сообщается, что нынешний курс Тбилиси объявлен недемократичным. Как следствие, нежелание Вашингтона иметь дело с теми, кто его в той или иной степени олицетворяет. Впрочем, и без «источников» ясно, что США не довольны линией грузинских властей.
3. В оценках высокопоставленных представителей Белого дома и Госдепа много лукавства, особенно по части демократии. В разные времена, когда это было выгодно американским политикам, они имели дело с людьми в спектре от Сталина и Мао до арабских шейхов и пакистанских военных, «понимали особенности» режимов в салазаровской Португалии и во франкистской Испании. И много чего «понимают», укрепляя связи с Катаром или Саудовской Аравией. Почему же Грузия и ее правящая партия стали для американцев костью в горле?
4. Заметим, в действиях «Грузинской мечты» по продвижению «иноагентского закона» или т.н. «традиционных ценностей» не было и нет (скажем, осторожно, пока) оголтелого антивестернизма. И даже в комментарии спикера парламента Шалвы Папуашвили по поводу обструкции, устроенной в Нью-Йорке его однопартийцу-соратнику, доминирует мотив «отдельных перегибов». Иванишвили и К ставили вполне четкую цель - взять конституционное большинство, не меняя внешнеполитического вектора. Но осуществить оную хотелось посредством установления контроля над кошельками оппозиции. Ибо в противном случае путь к прокурору вместо заветного повторного «венчания» с властью виделся, пускай и маловероятной, но перспективой. Однако внутриполитическая цель переросла во внешнеполитическое фрондерство. Почему?
5. В условиях нарастающей конфронтации в Евразии нюансы исчезают по обе стороны океана, повестка упрощаются, вникать в оттенки никто не хочет. Вашингтон испугали две вещи. Первая- то, что атака делается на прозападных политиков. Пускай и обанкротившихся, пускай и не слишком дееспособных, но своих. Они тоже готовы своих не бросать! Вторая - опасение прецедента (в этом американцы, как нация юридическая, толк понимают!). Сегодня он (Иванишвили) съест прозападную оппозицию, завтра получит монополию на власть и имущество, затем начнет проявлять самостоятельность и на международной арене. Рано или поздно встанет вопрос: «А где здесь Вашингтон?» И даже не Россия тут предмет особого беспокойства, а традиционно помалкивающий в дальнем углу Китай. Прагматик и циник при деньгах опаснее, чем идеологизированный авантюрист, которого, если будет нужно, при случае принесут в жертву.
6. Итог: формирование и укрепление воронки конфронтации по линии Вашингтон-Тбилиси. Что показала обструкция Кобахидзе? То, что в Белом доме и Госдепе сделали свой грузинский выбор. Дело осталось за малым, за голосованием граждан Грузии, их мотивацией и интересами. Похоже, метафору знаменитого грузина-уроженца города Гори сегодня можно творчески развить: «Важно не то, как голосуют и как считают, а как интерпретируют на улице». В последнюю пятилетку власть в Грузии не раз демонстрировала свою стрессоустойчивость, а оппозиция- недостаток ресурсов, воли и единства. Впрочем, тогда вашингтонская мама была готова пускать, сегодня у нее иной настрой.

Ситуация в Грузии и Армении — это не только геополитика.

Эксклюзивное интервью для РБК

1. Пересказывать интервью - занятие неблагодарное, обозначу основные тезисы.
2. Треугольник Грузия-Абхазия-Южная Осетия. По вопросу Южной Осетии и Абхазии в Грузии есть политический консенсус. Даже маргинальные евроскептики, которые ратуют за нейтралитет и против членства в НАТО, говорят, что Абхазия и Южная Осетия — это части Грузии.
Теперь по поводу слов Иванишвили. Предвыборные заявления политиков надо делить минимум на 50.
3. Парламентская кампания в Грузии. Выборы в этой стране имеют определенную вариантность. Сейчас ключевая задача для правящей партии — взять конституционное большинство. С этим есть проблемы — просто от «Грузинской мечты» банально подустали. Когда Иванишвили пришел к власти, такая же усталость была от Саакашвили. Вопрос в том, как на этих выборах выступят третьи партии, которые ни с Иванишвили, ни с Саакашвили не связаны.
4.Почему Армения не выходит из ОДКБ? Потому что символически ОДКБ это во многом равно России. Выход из организации может быть воспринят как однозначный негатив в сторону Москвы, а к полному разрыву с ней Пашинян не готов. При этом он разворачивается на Запад — мы видим регулярные контакты с Францией, наращивание контактов с НАТО, США и ЕС.
5.Интерес Запада на Кавказе в том, чтобы показать, что Россия там — уходящая натура, что она уже отыграла свое, завязнув на Украине. При этом реальной помощи Армении мы не видим.
6. Отношения с разными странами Кавказа у России всегда были переменчивы на протяжении последних трех десятилетий.с началом СВО во внешней политике России выросла роль Турции и Азербайджана по части выхода во внешний мир, создания инфраструрных хабов и минимизации давления со стороны Запада. Еще пять-десять лет назад позиции Баку и Анкары не воспринимались так внимательно, но сегодня они стали важными частями этого уравнения.
7. Полный текст интервью см.: https://www.rbc.ru/politics/26/09/2024/66edafbf9a7947f67ad01b88

Сорок четыре осенних дня
Еще одна карабахская годовщина

1. Четыре года назад, 27 сентября 2020 года началась вторая карабахская война. Есть ли смысл вспоминать ее, если спустя три года вопрос о восстановлении территориальной целостности Азербайджана утратил свою актуальность, а на Кавказе в целом изменился военно-политический статус-кво? Выходит, 2023 год вытеснил по своей значимости события сорокачетырехдневной войны-2020?
2. Не будем делать скороспелых выводов, так как в истории работают причинно-следственные связи и просто так одно событие без другого не возникает. И здание кавказского статус-кво-2023 не выстроилось бы без той основательной заливки, что была сделана тремя годами ранее.
3. Была ли война неожиданной? И да, и нет. С одной стороны недостатка в прогнозах по поводу военной эскалации не было. Их количество сильно выросло после летней «военной тревоги» на тавушско-товузском направлении в 200 км от эпицентра армяно-азербайджанского конфликта в Карабахе. По справедливому замечанию Лоренса Броерса, именно боевые действия в июле 2020 года «положили конец фактическому перемирию, действовавшему с конца 2017 года». С другой стороны, многим (включая и Вашего покорного слугу) казалось, что новые эскалации пройдут в «контролируемом режиме». И первые недели второй карабахской, казалось бы, подтвердили такие предположения. Но затем в армянской военно-политической машине произошел резкий слом. В этом еще предстоит разобраться, основательно и без эмоций. Не менее важно понять, почему Никол Пашинян отверг план Владимира Путина, согласно которому Шуша оставалась бы за армянской стороной взамен лишь на декларативное признание прав на возвращение азербайджанских беженцев.
4. В поражении Армении, впрочем, были не только военные причины (недооценка противника, шапкозакидательство в руководстве страны и армии, проблемы в техническом обеспечении и качестве подготовки солдат и офицеров). Карабахский консенсус, который создал постсоветскую армянскую государственность, перестал работать. Не в 2020 году это было открыто. Сорок четыре осенних дня лучше подчеркнули этот тренд. В Азербайджане же, напротив, карабахский консенсус укрепился. И, если смотреть на период с июля по сентябрь 2020 года, то еще не понятно, кто был радикальнее, власти во главе с Ильхамом Алиевым или общество (см. бакинские массовые протесты с призывами к мобилизации).
5. Немного об итогах войны. Их противоречивость во многом предопределила последующие события. В 2016 году во время краткой «четырехдневной» кампании на карабахской "линии соприкосновения" ни у кого не было сомнения в том, кто является главным «смотрящим» (извините мой французский) за Закавказьем. Через четыре с небольшим года они появились. Российскую монополию на регион оспорила Турция, а тюркский тандем стал намного более значимым фактором по сравнению с предыдущим периодом. Армения потерпела поражение, но инфраструктура непризнанной НКР, хотя и в урезанном виде, была сохранена. Азербайджан победил, но формально на его территорию вошли иностранные военные (солдаты и офицеры РФ). И значит успех не был полным. Запад также чувствовал, что игра ведется без него, опасаясь (особенно Штаты) стихийного складывания евразийского треугольника Россия-Турция-Иран на Кавказе (ремейк Астанинского формата по Сирии). Все были немного недовольны итогами сорока четырех осенних дней 2020 года. Из-за этого у некоторых игроков возникло желание ускорить развязку.
6. Не исключено, что статус-кво-2020 продлился бы и дольше трех лет. Но фоновые факторы (прежде всего, СВО и конфронтация между Россией и Западом) внесли свои существенные коррективы. Сразу оговорюсь. Внешнее воздействие на кавказскую геополитику не оттеняет и не отменяет самоценность Закавказья и собственную внутреннюю логику армяно-азербайджанского конфликта. Но отрицать влияние «фона» также контрпродуктивно. Впрочем, это уже другая история.

Северный Кавказ в геополитической оптике. О роли региона в "большой геополитике" и не только
Беседа с Русланом Машитлевым и Нурбием Куровым ("Адыгэ Хасэ" Краснодарского края)

1. Среди моих коллег нет единого мнения по поводу "таргетирования" зрительской и читательской аудитории. Кто-то считает, что надо общаться только с коллегами-профессионалами. Кто-то, напротив, за то, чтобы доносить свои взгляды и подходы до зрителей и читателей из каждого утюга. На мой взгляд, нужна "золотая середина". Не скажу за всех, но на ток-шоу наложил жесткий самозапрет. То же касается и ТВ-каналов, за исключением разве что формата интервью с РБК, каналом 360, а также некоторых радиостанций. При этом убежден: с общественными активистами, в особенности представителями национальных общественных объединений общаться крайне важно. Россия-многосоставная страна. И от диалога ее граждан, представляющих нашу "цветущую сложность", зависит гармония внутри страны, межэтнический и межконфессиональный мир.
2. В этой связи сомнений не было по поводу того, как реагировать на приглашение краснодарской адыгской организации "Адыгэ Хасэ" Тем более Руслан Машитлев и Нурбий Куров- коллеги-гуманитарии, которым не надо объяснять все сложности северокавказской (а также и закавказской) истории и политики с "нулевого цикла". В итоге проговорили более полутора часов, но пронеслись они, как минута.
3. Также убежден: острые вопросы надо проговаривать публично. Это касается и политики памяти, и актуальных этнополитических сюжетов. Ведь, если не говоришь Ты, говорят за Тебя и не факт, что в Твою пользу. В нашей беседе мы коснулись и противоречивых сюжетов имперской и советской истории на Северном Кавказе, и "черкесского вопроса", и влияния различных внешних игроков на российский Юг и на Закавказье. Обсудили и актуальные "связки" проблем Северного Кавказа, Закавказья и Ближнего Востока. Было немало вопросов слушателей, на которые мы постарались дать ответ.
4. Впрочем, не буду утомлять читателей канала долгими вводными словами. Ссылка на беседу здесь: https://vk.com/video-214046715_456239419

Российско-грузинская асимметрия: как избежать преждевременных восторгов?

1. Российско-грузинская нормализация в последние несколько месяцев стала одним из излюбленных сюжетов в СМИ и социальных сетях в Отечестве нашем. Нет отбоя от комментаторов, прогнозирующих скорую смену «геополитического вектора» Тбилиси с евро-атлантического на евразийский. Некоторые из них в своих смелых предположениях уже рисуют образы «восстановленной империи».
2. Причина таких настроений более или менее ясна. На фоне дефицита «хороших новостей» очень хочется найти позитив. И не пиаровский, а реальный. Но дело не только в эмоциях и в поисках психологической «рекомпенсации». Увы, но в страновых исследованиях по проблематике постсоветского пространства по-прежнему налицо дефицит качественного «поля» и проникновения вглубь процессов за рамками контекстуального восприятия той же Грузии или Армении как части более широких мозаик. Большее порой мешает понять нюансы и детали.
3. При переходе к конкретике обозначу важный постулат. Абхазия и Южная Осетия для Грузии и России имеет разную ценность и неравновеликое значение. Для грузин- это не только геополитика, это- национальные травмы, ключевой вопрос о государственной и внешнеполитической идентичности. Для россиян- это один из многих вопросов кавказской региональной повестки, сегодня утратившей былую приоритетность.
4. Проиллюстрирую имеющуюся асимметрию свежим примером. «На полях» 79-й Генассамблеи ООН глава МИД России Сергей Лавров заявил, что форма примирения между грузинами, абхазами и осетинами будет зависеть от них самих, это решать «самим этим странам». Теперь дадим слово Кахе Каладзе, мэру Тбилиси и генсеку правящей партии «Грузинская мечта». Он поприветствовал слова и оценки Сергея Лаврова (заметим, что в 2015 году на своей «большой пресс-конференции» схожую идею озвучил и президент Владимир Путин). Но дальше известный грузинский политик продолжил: слов мало, желательны конкретные действия: «Например, в отношении некоторых наших территорий, которые оккупированы и где сегодня размещены российские военные базы, было бы хорошо, если бы параллельно с этими заявлениями началась разработка плана действий по выводу войск с этих территорий». Не правда ли, при такой постановке вопроса Москве и Тбилиси трудновато будет найти общую позицию?
5. Не нужно иллюзий, они опасны. В Грузии вопрос о «территориальной целостности» - предмет консенсуса всех ведущих политических сил. И «мечтатели», и «националы» любые намеки и даже полунамеки Москвы о решении проблем Абхазии и Южной Осетии воспринимают, как руководство к действию. Каладзе назвал это "конкретикой". Иные варианты урегулирования (а ведь возврат Грузии к границам ГССР не единственный детерминированный путь) рассматриваются ли как лукавство или как отсутствие «воли и искренности» у Москвы. То, что Россия базово выставляет как компромисс, Грузия хотела бы видеть безусловной уступкой. Таковы стартовые условия решения этого уравнения. Их можно (и нужно) менять. Но это явно не пройдет в течение месяца-двух.
6. Нельзя забывать и о таком сюжете, как общественное мнение. Осознавая, что если в наших широтах оно, может быть, и не критически важно, то в других- имеет значение. Согласно данным опроса «Edison Research» в Грузии 85% не поддерживают намерение Бидзины Иванишвили извиняться перед осетинами. Есть сомнения в адекватности исследования? Есть. Давайте предоставим иной опрос, иные методики. Но пока что таковых на горизонте не видно. Не будем забывать и протестах против инициативы «грузинского Дэн Сяопина» в Тбилиси. Подначивает Запад? Допустим. А после даты парламентских выборов 26 октября 2024 года не будет подначивать, простит и покается? И выходит, не так уж не прав уважаемый коллега Владимир Новиков, когда спрашивает: «…что мешает принести такие извинения не после выборов, а именно сейчас? Почему надо увязывать вопрос извинений с результатом выборов? Мол, получим конституционное большинство и извинимся. А если не получите такого большинства, то забудете про извинения?»

Большая ближневосточная перезагрузка
Некоторые уроки для экспертов


1. Трудно давать оценку событиям, когда они прямо разворачиваются на Твоих глазах. Сложностей здесь несколько. Во-первых, отсутствие адекватной источниковедческой основы. Данная проблема усложняется еще и тем, что военное противостояние дополняется активными информационными кампаниями, этот инфошум создает изрядные помехи для понимания всех оттенков и нюансов. Во-вторых, конфликт далек от завершения, игра разворачивается на наших глазах. Но и это бы еще полбеды. Беда в том, что ее правила пишутся также прямо у нас на виду. Не нами, конечно же.
2. И тем не менее, некоторые осторожные предварительные выводы можно уже делать здесь и сейчас. Военным экспертам оставим «железо», поговорим об аспектах международно-политических.
3. Пьер Бурдье (1930-2002) в своих исследованиях по социологии политики и культуры предлагал смотреть на окружающий мир, как на многомерное пространство. При этом каждое его измерение (экономическое, политическое, культурное), он описывал как поле взаимодействующих игроков и особое место отношений и «борьбы, направленной на трансформацию этих отношений, а, следовательно, место непрерывного изменения».
4. Сегодня мы наблюдаем активную трансформацию ближневосточного конфликтного поля. В 1940-1970-е гг. мы говорили об арабо-израильском конфликте. Затем стало более корректно определять его, как палестино-израильский (предполагая значительные идентитарные изменения, как в арабском мире в целом, так и в палестинском социуме). Но сегодня корневым элементом противостояния являются даже не евреи и арабы, а евреи и персы, у которых в арабском мире (Йемен, Ливан, Сирия, Ирак) есть свои значительные интересы. Сам арабский мир не един, и вопрос не только о межгосударственном измерении, но и о множественных внутригосударственных и идентитарных проблемах. Как не едины и другие конструкты «мир суннитский», «мир исламский». Иранцы весьма активно выходят за рамки «шиитского детерминизма», а многие политики из арабов-суннитов готовы "не обострять" игру с Израилем. Не говоря уже о США. И это еще мы не углублялись в специфику отношений Турции и Израиля, не говорили об интересах Анкары в том же арабском мире. И в исламском мире в целом. Между тем, до известных событий конца 1970-х Турция и Иран (шахский) были друзьями и партнерами Израиля. И что теперь? Мораль: в политике нет вечных друзей, врагов, альянсов pro et contra. Есть интересы, а они меняются вплоть до разворота на 180 градусов и обратно.
5. «А не спеши ты нас хоронить, а у нас еще здесь дела». Строчки из песни популярной группы «Чайф» могли бы стать музыкально-поэтическим пособием для начинающего эксперта. После того, как год назад движение «ХАМАС» начало свою атаку на Израиль, резко подняв ставки в игре, сколько мы слышали комментариев с многозначительным пригорюниванием: «Не тот уж Израиль! Где Моше Даян? Где Голда Меир или Менахем Бегин?» Прогнозов относительно скорого краха «сионистского проекта» было, как из рога изобилия. Однако смерти Исмаила Хании или Хасана Насраллы в ходе израильских спецопераций, как и «пейджер-атака» подтвердили: «порох в пороховницах» имеется. Конечно, это не повод сегодня предрекать скорый конец «режима мулл». Поспешность- вообще плохой советчик.
6. Иран и США. О том, что вновь избранный иранский президент Масуд Пезешкиан "прозападный либерал" написаны уже тома литературы. Раньше такие же тома писали о Мохаммеде Хатами и Хасане Роухани. Но здесь возникает непростой вопрос. Достаточно для для "нормализации" отношений Тегерана и Вашингтоном "либерализма" в иранской версии? Или ослабление Ирана нужно Штатам в принципе? Кабы чего в Евразии не вышло!
7. Паки и паки. Эскалация одного конфликта не означает забвения другого. Как не означает и автоматической эскалации третьего. Это к вопросу об «амнезии» по поводу Украины или об «окне» для решения проблемы Тайваня. На каждой доске своя игра. И хотя они объединены неким сеансом игры одновременной, все партии имеют и свою интригу, и свою логику, и самоценность.