Фильм «Иво» (2024) – вторая полнометражная работа немецкой режиссерки Эвы Тробиш, премьера которой состоялась на 74-ом Берлинском кинофестивале, и была отмечена призом Хайнера Карова. На «Зеркале» лента Тробиш участвует в конкурсной программе, но ее перспективы выглядят/ли более туманно. Дело даже не только в том, что в программе есть фильмы лучше, а в том, что «Иво» яркий образчик современного европейского кино со всеми свойственными ему недостатками.
Пижонский прием со вступительными титрами в стиле Годара настраивает на что-то неожиданное и хулиганское, но в течение всей ленты ничего даже минимально провокативного не происходит.
Иво — медицинская сестра. Она оказывает паллиативную помощь пациентам на дому.
Собственно весь хронометраж она и будет этим заниматься. Большинство ее клиентов – люди из привилегированного класса, которых объединяет только одно – скорая смерть и попытки ее принятия. Каждый из пациентов проводит время по-своему - смотрит в окно, вспоминает прошлое, ворчит на партнера или просит помочь с эвтаназией… Вокруг последнего и будет вращаться почти весь фильм, ведь этим человеком оказывается подруга Иво, женщина по имени Сольвея. Пикантности ситуации добавляет еще и то, что с муж Сольвеи является любовником Иво.
Эва Тробиш уважает не только Годара, поэтому пока героиня едет на машине от одного пациента к другому, камера оператора будет ловить из окна все что кажется ему интересным: эмигрантов, парады, пробки, аварии или «говорящие» вывески. Словно в лучших традициях итальянского неореализма. Казалось бы, вот тебе и контекст (из окна) и сентиментальность (трагедия подруги). Но фильм не просто скучен, он безболезненно усыпляет зрителя. Если сверхзадача Тробиш заключалась именно в этом, то она с ней справилась.
#рутинныезаметки #андрейсеров
Пижонский прием со вступительными титрами в стиле Годара настраивает на что-то неожиданное и хулиганское, но в течение всей ленты ничего даже минимально провокативного не происходит.
Иво — медицинская сестра. Она оказывает паллиативную помощь пациентам на дому.
Собственно весь хронометраж она и будет этим заниматься. Большинство ее клиентов – люди из привилегированного класса, которых объединяет только одно – скорая смерть и попытки ее принятия. Каждый из пациентов проводит время по-своему - смотрит в окно, вспоминает прошлое, ворчит на партнера или просит помочь с эвтаназией… Вокруг последнего и будет вращаться почти весь фильм, ведь этим человеком оказывается подруга Иво, женщина по имени Сольвея. Пикантности ситуации добавляет еще и то, что с муж Сольвеи является любовником Иво.
Эва Тробиш уважает не только Годара, поэтому пока героиня едет на машине от одного пациента к другому, камера оператора будет ловить из окна все что кажется ему интересным: эмигрантов, парады, пробки, аварии или «говорящие» вывески. Словно в лучших традициях итальянского неореализма. Казалось бы, вот тебе и контекст (из окна) и сентиментальность (трагедия подруги). Но фильм не просто скучен, он безболезненно усыпляет зрителя. Если сверхзадача Тробиш заключалась именно в этом, то она с ней справилась.
#рутинныезаметки #андрейсеров
В конкурсной программе фестиваля «Зеркало» почти все фильмы оказались про страдание: китайское, суданское, сербское, турецкое. И только «Сидони в Японии» - умиротворяющая картина Элиз Жирар с Изабель Юппер в главной роли - посмела сломать этот тренд. Французская писательница Сидони Персеваль (Юппер) отправляется в Японию для промотирования своей новой книги, а в итоге находит в островной стране ответы на давно мучившие ее вопросы.
Граница между Японией и потусторонним миром настолько тонка, что через нее, на свидание с Сидони, то и дело прорывается призрак ее покойного мужа Энтони (Аугуст Диль). Наблюдать за тем, как француженка реагирует на появление фантома в собственной ванной очень забавно - не в последнюю очередь из-за того, что Диля никто на съемки в Японию не брал. Актера наложили на уже отснятый материал, превратив плохой спецэффект в символ его принадлежности к другой реальности.
Что выбрать: неосязаемую иллюзию из прошлого или вполне реальное, тактильное настоящее? «Сидони в Японии» не поражает своими выводами - очевидно, что человеку нужен человек (в случае Сидони - ее японский издатель в исполнении Цуеси Ихары), а не бесплотный дух почти полувековой выдержки. Зато как это подано. Лента изобилует очаровательными комичными сценами, происходящими на фоне цветения сакуры. Французская романтика с привкусом умами несколько освежила «Зеркало», на котором ко второму дню показов стало слишком жарко.
#рутинныезаметки #максимгревцев
Граница между Японией и потусторонним миром настолько тонка, что через нее, на свидание с Сидони, то и дело прорывается призрак ее покойного мужа Энтони (Аугуст Диль). Наблюдать за тем, как француженка реагирует на появление фантома в собственной ванной очень забавно - не в последнюю очередь из-за того, что Диля никто на съемки в Японию не брал. Актера наложили на уже отснятый материал, превратив плохой спецэффект в символ его принадлежности к другой реальности.
Что выбрать: неосязаемую иллюзию из прошлого или вполне реальное, тактильное настоящее? «Сидони в Японии» не поражает своими выводами - очевидно, что человеку нужен человек (в случае Сидони - ее японский издатель в исполнении Цуеси Ихары), а не бесплотный дух почти полувековой выдержки. Зато как это подано. Лента изобилует очаровательными комичными сценами, происходящими на фоне цветения сакуры. Французская романтика с привкусом умами несколько освежила «Зеркало», на котором ко второму дню показов стало слишком жарко.
#рутинныезаметки #максимгревцев
Фундаментальный триумф науки на VOICES 2024 или, Как одним из главных героев кинофестиваля стал Дзига Вертов.
6 июля в Консисторском дворе Вологды прошел очередной показ «Человека с киноаппаратом» Дзиги Вертова 1929 года, под аккомпанемент Филиппа Чельцова. Фильм представил Николай Изволов.
Дано три вводных: культовый немой фильм, пианист, киновед — идеальный набор хрестоматийной фестивальной ретроспективы любого кинофестиваля. Если бы не три дополнительных условия:
1. Явленный нам «Человек» — настоящий, тот самый, который был создан Вертовым 95 лет назад. Все что вы видели ранее — ошибка: новые интертитры, новые эпизоды, истинная скорость воспроизведения и истинный Автор — знаменитый Кино-глаз, созданный Вертовым в 1924 году.
2. Уникальный пианист — «ангел», на глазах у зрителя создавший неповторимую симфонию «Человека». Чистая импровизация, синхронный перевод с визуального на аудиальный, сиюминутное рождение и смерть нового художественного единства.
3. Ученый, открывший всему миру настоящего Вертова. На следующий день Николай Изволов представил свой документальный фильм «Возвращение Вертова» — увлекательный детектив, про поиски таких пропавших фильмов Вертова и находку истинного «Человека». А за кадром жизнь, огромная человеческая жизнь, посвященная науке, титанический труд и триумфальный успех. Фильм посвящен киноведам, фильм — ода киноведам, ученым. «Возвращение Вертова» ставит точку в споре практиков и теоретиков, доказывает их неразрывное единство и бесспорную значимость друг для друга.
Фестиваль молодого кино VOICES 2024 — 4 дня беспрерывных лекций (Алексея Гусева, Артема Макояна, Николая Изволов, Наума Клеймана, Алексея Родионова), показов (блестящая конкурсная программа, культовая ретроспектива). Однако, именно история Вертова стала чувственной осью фестиваля, оголенным нервом, зачастую спрятанным и от зрителя, и от кинематографиста.
#рутинныезаметки #варваратирахова
6 июля в Консисторском дворе Вологды прошел очередной показ «Человека с киноаппаратом» Дзиги Вертова 1929 года, под аккомпанемент Филиппа Чельцова. Фильм представил Николай Изволов.
Дано три вводных: культовый немой фильм, пианист, киновед — идеальный набор хрестоматийной фестивальной ретроспективы любого кинофестиваля. Если бы не три дополнительных условия:
1. Явленный нам «Человек» — настоящий, тот самый, который был создан Вертовым 95 лет назад. Все что вы видели ранее — ошибка: новые интертитры, новые эпизоды, истинная скорость воспроизведения и истинный Автор — знаменитый Кино-глаз, созданный Вертовым в 1924 году.
2. Уникальный пианист — «ангел», на глазах у зрителя создавший неповторимую симфонию «Человека». Чистая импровизация, синхронный перевод с визуального на аудиальный, сиюминутное рождение и смерть нового художественного единства.
3. Ученый, открывший всему миру настоящего Вертова. На следующий день Николай Изволов представил свой документальный фильм «Возвращение Вертова» — увлекательный детектив, про поиски таких пропавших фильмов Вертова и находку истинного «Человека». А за кадром жизнь, огромная человеческая жизнь, посвященная науке, титанический труд и триумфальный успех. Фильм посвящен киноведам, фильм — ода киноведам, ученым. «Возвращение Вертова» ставит точку в споре практиков и теоретиков, доказывает их неразрывное единство и бесспорную значимость друг для друга.
Фестиваль молодого кино VOICES 2024 — 4 дня беспрерывных лекций (Алексея Гусева, Артема Макояна, Николая Изволов, Наума Клеймана, Алексея Родионова), показов (блестящая конкурсная программа, культовая ретроспектива). Однако, именно история Вертова стала чувственной осью фестиваля, оголенным нервом, зачастую спрятанным и от зрителя, и от кинематографиста.
#рутинныезаметки #варваратирахова
В традиции первых двух сезонов «The bear» (2022 – ...) главным образом ставка делалась на подсвечивание травмы, в третьем же краски feeling blue стали сгущаться в сторону ее переосмысления. Прошлое, как главный двигатель драматургической арки, уже не столько всплывает в виде флешбэков или пасхалок, сколько успевает приобрести новые формы в настоящем.
Герой Джереми Аллена Уайта словно достигает своего ментального дна, все чаще обливаясь подсветкой сапфировой мрачности. Уход в отрицание разговора, необходимого после брутального разрыва отношений, напоминает растянутую попытку прочитать письмо покойного брата, когда неизбежное столкновение с реальностью утраты оттягивается изнуряющей работой. Сезон сменяет цифру и ставка повышается, к оглушающему кухонному кавардаку добавляя амбицию в виде ежедневного обновления меню.
Оттого основным чувством как для многих героев, так и для зрителя при просмотре может стать бесконечное ощущение переломного момента, из которого не очень понятно, как выйти с наименьшим ущербом. В первую очередь уже не для себя, а для близких – будь то приближающееся материнство, внезапная вакансия мечты в новом ресторане или попытка объяснить, что на самом деле чувствуешь. Предприняв хоть что-то, кажется, что в любом случае навредишь тем, кто успел стать дорог. Вектор к желаемому будущему вроде был задан, но успел размыться – багаж неотделимого опыта уже пустил корни значимости, сильно замедляя процесс принятия решения. Ощущение внутреннего хаоса отчетливее осознается с приходом противоположных явлений: предвкушение катастрофы в долгожданных отношениях, изменение динамики цели и средств или потеря полюбившейся рутины.
Герои вцепляются в коммуникационный застой, как в спасательный круг перед бездной самоидентификации в новом статусе. Заморозить чувства в догме every second counts не получится, но и привычно тыкаться в заглушающие боль варианты станет сложнее.
#рутинныезаметки #динаведерникова
Герой Джереми Аллена Уайта словно достигает своего ментального дна, все чаще обливаясь подсветкой сапфировой мрачности. Уход в отрицание разговора, необходимого после брутального разрыва отношений, напоминает растянутую попытку прочитать письмо покойного брата, когда неизбежное столкновение с реальностью утраты оттягивается изнуряющей работой. Сезон сменяет цифру и ставка повышается, к оглушающему кухонному кавардаку добавляя амбицию в виде ежедневного обновления меню.
Оттого основным чувством как для многих героев, так и для зрителя при просмотре может стать бесконечное ощущение переломного момента, из которого не очень понятно, как выйти с наименьшим ущербом. В первую очередь уже не для себя, а для близких – будь то приближающееся материнство, внезапная вакансия мечты в новом ресторане или попытка объяснить, что на самом деле чувствуешь. Предприняв хоть что-то, кажется, что в любом случае навредишь тем, кто успел стать дорог. Вектор к желаемому будущему вроде был задан, но успел размыться – багаж неотделимого опыта уже пустил корни значимости, сильно замедляя процесс принятия решения. Ощущение внутреннего хаоса отчетливее осознается с приходом противоположных явлений: предвкушение катастрофы в долгожданных отношениях, изменение динамики цели и средств или потеря полюбившейся рутины.
Герои вцепляются в коммуникационный застой, как в спасательный круг перед бездной самоидентификации в новом статусе. Заморозить чувства в догме every second counts не получится, но и привычно тыкаться в заглушающие боль варианты станет сложнее.
#рутинныезаметки #динаведерникова
На «Горький fest» было показано множество картин. Из обилия режиссерских работ, я бы хотел выделить - «Рэдрам» именно она произвела на меня наибольшее впечатление.
Режиссерка Ирина Эстерлис перед показом запретила мужчинам задавать ей вопросы. «Это могут делать только женщины», – такие условия озвучила она. Это было сильное заявление, но с другой стороны, сам фильм являет собой четкое высказывание о женской телесности ("мое тело — мой выбор/мое дело") и является пугающей мрачной фантазией о последствиях прерывания беременности (множество фрагментов/образов отражаются через экран пленочной камеры, что свидетельствует о воображаемом пространстве). Поэтому замечание Эстерлис про вопросы от мужчин понятно. По сюжету героиню преследует взрослый призрак не родившегося сына, а окружающие ее люди загадочным образом погибают.
В дебютной работе Эстерлис (Ирина кстати и исполнила главную роль в фильме) множество отсылок: среди них есть «Американский психопат» (2000, Мэри Хэррон), «Девушка, подающая надежды», (2020, Эмиральд Феннел), сцена аля «Экстаз» (2018) Гаспара Ноэ, но только по-русски (с апельсиновым соком вместо пунша). Не раз упоминается Набоков, мелькает и знаковый роман Сэлинджера «Над пропастью во ржи».
Самая смешная сцена, когда молодые девушки под кайфом (среди них и главная героиня) в одном нижнем белье шарятся по Питерскому подъезду в поисках "добавки". На обсуждении кто-то тонко заметит: "Я жил в Питере, поэтому все понимаю".
«Рэдрам» сложно ругать, если оценивать его как отдельное высказывание, учитывать то, что команда работала на голом энтузиазме (старания видно в каждом кадре), а сам фильм является режиссерским полнометражным дебютом.
Это было дерзко, это было смело, начиная от выступления Ирины и заканчивая ответами на вопросы публики. В начинающих кинематографистах я ценю именно смелость, полагаю, что у Ирины ее достаточно, чтобы двигаться дальше.
#рутинныезаметки #андрейсеров
Режиссерка Ирина Эстерлис перед показом запретила мужчинам задавать ей вопросы. «Это могут делать только женщины», – такие условия озвучила она. Это было сильное заявление, но с другой стороны, сам фильм являет собой четкое высказывание о женской телесности ("мое тело — мой выбор/мое дело") и является пугающей мрачной фантазией о последствиях прерывания беременности (множество фрагментов/образов отражаются через экран пленочной камеры, что свидетельствует о воображаемом пространстве). Поэтому замечание Эстерлис про вопросы от мужчин понятно. По сюжету героиню преследует взрослый призрак не родившегося сына, а окружающие ее люди загадочным образом погибают.
В дебютной работе Эстерлис (Ирина кстати и исполнила главную роль в фильме) множество отсылок: среди них есть «Американский психопат» (2000, Мэри Хэррон), «Девушка, подающая надежды», (2020, Эмиральд Феннел), сцена аля «Экстаз» (2018) Гаспара Ноэ, но только по-русски (с апельсиновым соком вместо пунша). Не раз упоминается Набоков, мелькает и знаковый роман Сэлинджера «Над пропастью во ржи».
Самая смешная сцена, когда молодые девушки под кайфом (среди них и главная героиня) в одном нижнем белье шарятся по Питерскому подъезду в поисках "добавки". На обсуждении кто-то тонко заметит: "Я жил в Питере, поэтому все понимаю".
«Рэдрам» сложно ругать, если оценивать его как отдельное высказывание, учитывать то, что команда работала на голом энтузиазме (старания видно в каждом кадре), а сам фильм является режиссерским полнометражным дебютом.
Это было дерзко, это было смело, начиная от выступления Ирины и заканчивая ответами на вопросы публики. В начинающих кинематографистах я ценю именно смелость, полагаю, что у Ирины ее достаточно, чтобы двигаться дальше.
#рутинныезаметки #андрейсеров
18 июля стартовал прокат «Одержимой» Вероники Франц и Северина Фиала – мрачной истории, действие которой разворачивается в сельской Австрии середины XVIII века.
Вечно пасмурные верхушки гор объяты туманом, туман же стелется по тропам, что вьются в дремучих лесах, сшивая окрестные деревушки. Юная Агнес выходит замуж и покидает отчий дом. Она грезит о счастливой женской доле, теплом супружеском ложе и детях, рожденных в любви. Увы, впереди ее ждет нечто совершенно иное.
В картине режиссерского дуэта, подарившего нам психологические хорроры о материнстве «Спокойной ночи, мамочка» (2014) и «Сторожка» (2020), нет привычного зрителю антагониста: эта роль рассредоточена по красивейшим и вместе с тем депрессивным сельским пейзажам.
«Одержимая» (в оригинале «Des Teufels Bad» – «Дьявольская баня») – это не типичный фолк-хоррор. Более того, в картине в принципе не так много хоррор-элементов. Трейлер умело заигрывает со зрительскими ожиданиями, в то время как в центре повествования оказывается заложена совсем другая идея – безусловно, интересная с исторической и весьма актуальная с культурной точек зрения.
Однако эта предельно натуралистичная картина с выдающейся операторской работой и саундтреком порой ощущается скорее как историческое исследование, нон-фикшн, который попытались завернуть в шкуру художественного фильма (что, в общем-то, недалеко от истины). «Одержимая» – это словно бы попытка скрестить «Антихриста» (2009) или «Меланхолию» (2011) Ларса Фон Триера с «Ведьмой» (2015) Роберта Эггерса. К несчастью, не вполне оправданная драматургически и местами откровенно унылая.
И все же создателям удается надавить на зрителя гнетущим чувством неизбежной трагедии – пусть и с палкой в колесе по вине пролога. Фанатичная религиозность порой не отличима от колдовства, а депрессия – от одержимости. А может, виной-таки всему злой рок, притаившийся гнилым пальцем в кровати?
#рутинныезаметки #левонсутидзе
Вечно пасмурные верхушки гор объяты туманом, туман же стелется по тропам, что вьются в дремучих лесах, сшивая окрестные деревушки. Юная Агнес выходит замуж и покидает отчий дом. Она грезит о счастливой женской доле, теплом супружеском ложе и детях, рожденных в любви. Увы, впереди ее ждет нечто совершенно иное.
В картине режиссерского дуэта, подарившего нам психологические хорроры о материнстве «Спокойной ночи, мамочка» (2014) и «Сторожка» (2020), нет привычного зрителю антагониста: эта роль рассредоточена по красивейшим и вместе с тем депрессивным сельским пейзажам.
«Одержимая» (в оригинале «Des Teufels Bad» – «Дьявольская баня») – это не типичный фолк-хоррор. Более того, в картине в принципе не так много хоррор-элементов. Трейлер умело заигрывает со зрительскими ожиданиями, в то время как в центре повествования оказывается заложена совсем другая идея – безусловно, интересная с исторической и весьма актуальная с культурной точек зрения.
Однако эта предельно натуралистичная картина с выдающейся операторской работой и саундтреком порой ощущается скорее как историческое исследование, нон-фикшн, который попытались завернуть в шкуру художественного фильма (что, в общем-то, недалеко от истины). «Одержимая» – это словно бы попытка скрестить «Антихриста» (2009) или «Меланхолию» (2011) Ларса Фон Триера с «Ведьмой» (2015) Роберта Эггерса. К несчастью, не вполне оправданная драматургически и местами откровенно унылая.
И все же создателям удается надавить на зрителя гнетущим чувством неизбежной трагедии – пусть и с палкой в колесе по вине пролога. Фанатичная религиозность порой не отличима от колдовства, а депрессия – от одержимости. А может, виной-таки всему злой рок, притаившийся гнилым пальцем в кровати?
#рутинныезаметки #левонсутидзе
Здесь скомплектованы пять абзацев, посвященных «Собирателю душ» Оза Перкинса (в кино с 25 июля). Первый только что подошел к концу.
«Собиратель душ» — это фильм, выдающаяся рекламная кампания которого заставляет теперь уголки губ с плаксивым видом устремляться вниз. Пожалуй, особенно удручает в этой истории то, что при очевидной дистрофии в нише «серьезного психологического хоррора», картина не способна претендовать и на статус «хорошего плохого кино».
Большие надежды возлагались и на юную «королеву крика» - Майку Монро, и на перформанс Николаса Кейджа. К несчастью, персонаж Кейджа, позаимствовавший грим Шарлиз Терон из «Монстра» (2003), существует на уровне безжизненных гримас, а натужно-нервная игра Монро быстро утомляет и местами начинает раздражать. Кейдж мог бы впечатлить привычной экспрессией — увы. Его, по умолчанию, обаятельные ужимки работают лишь в паре с лицом актера, а вот под силиконовой маской оказываются совершенно бессильны. Зато дом героини взаправду чудесен и расползается в голове ностальгией по «Твин Пиксу» (к тому же, именно на этот участок фильма приходится, пожалуй, наиболее удачный саспенс-момент). Также хочется отметить прекрасные пейзажи, особенно кадры ночного леса, и запоминающийся саунд-дизайн.
Жанры детектива и хоррора, взятые Перкинсом за основу, просто не сращиваются в убедительный мистический триллер. Самое обидное, пожалуй, укладывается в финальные 15-20 минут картины: создатели, стремящиеся на протяжении всего сюжета расставить «дорожные знаки» так, чтобы история сложилась за счет визуального повествования, к концу лишь разводят руками и принимаются за дешевый рассказ. Это — грустное признание поражения. Красота в фильме не соответствует сценарной пустоте, и этот контраст оставляет особенно неказистое впечатление.
Но у фильма, разумеется, есть и плюсы: например, это отличный повод пересмотреть «Молчание ягнят» (1991).
#рутинныезаметки #левонсутидзе
«Собиратель душ» — это фильм, выдающаяся рекламная кампания которого заставляет теперь уголки губ с плаксивым видом устремляться вниз. Пожалуй, особенно удручает в этой истории то, что при очевидной дистрофии в нише «серьезного психологического хоррора», картина не способна претендовать и на статус «хорошего плохого кино».
Большие надежды возлагались и на юную «королеву крика» - Майку Монро, и на перформанс Николаса Кейджа. К несчастью, персонаж Кейджа, позаимствовавший грим Шарлиз Терон из «Монстра» (2003), существует на уровне безжизненных гримас, а натужно-нервная игра Монро быстро утомляет и местами начинает раздражать. Кейдж мог бы впечатлить привычной экспрессией — увы. Его, по умолчанию, обаятельные ужимки работают лишь в паре с лицом актера, а вот под силиконовой маской оказываются совершенно бессильны. Зато дом героини взаправду чудесен и расползается в голове ностальгией по «Твин Пиксу» (к тому же, именно на этот участок фильма приходится, пожалуй, наиболее удачный саспенс-момент). Также хочется отметить прекрасные пейзажи, особенно кадры ночного леса, и запоминающийся саунд-дизайн.
Жанры детектива и хоррора, взятые Перкинсом за основу, просто не сращиваются в убедительный мистический триллер. Самое обидное, пожалуй, укладывается в финальные 15-20 минут картины: создатели, стремящиеся на протяжении всего сюжета расставить «дорожные знаки» так, чтобы история сложилась за счет визуального повествования, к концу лишь разводят руками и принимаются за дешевый рассказ. Это — грустное признание поражения. Красота в фильме не соответствует сценарной пустоте, и этот контраст оставляет особенно неказистое впечатление.
Но у фильма, разумеется, есть и плюсы: например, это отличный повод пересмотреть «Молчание ягнят» (1991).
#рутинныезаметки #левонсутидзе
Детективный сериал – концентрат массовой культуры, и у каждого поколения есть свой образец. Раньше это были литературные сериалы – о судье Ди, Шерлоке Холмсе, отце Брауне. Затем детективы появились и в кино: «Фантомас» Фейада, «Приключения Шерлока Холмса» с Бэзилом Рэтбоуном. Наконец, сыск осел на телеэкране. 70-е принадлежали хитрецу Коломбо, 80-е оседлал усатый брутал Магнум, 90-е были территорией секретных материалов, нулевые поделили между собой невротики Монк и Декстер. Дальше началась эра серых и однообразных историй. Нет, не «Элементарно» (2012-2019) и не «Касл» (2009-2016) – это лучшие образчики. А вот кислые «Мост» (2011-2018), «Настоящий детектив» (2014), недавний мини-сериал «Мейр из Исттауна» (2021) никакого отношения к жанру не имеют.
Канон детектива определен в позапрошлом веке. Согласно Вальтеру Беньямину, детектив есть фланер. То есть преследует сыщик не потому, что преступление задело лично его, а потому, что он любопытен. Профессионалы и любители – все они выключены из эмоционального фона преступлений, они не рыдают над убитыми и не срываются на убийц. Расследования для них суть игра, а правила игры нужно знать.
Среди этих правил – строгое временно́е ограничение партии. Если угодно, рапид, как в шахматах: за одним убийством следует другое. Нельзя расследовать одно дело целый сезон – тогда это уже не детектив, а Санта-Барбара. Да, реализм, но жанр презирает реальность. Массивные тома об одном деле появились совсем недавно – спасибо Эко и Ларссону, – но взгляните на их строение: Вильгельм Баскервильский постоянно листает манускрипты и ведет богословские споры, а Калле Блумквист заводит романы и решает финансовые проблемы. Жанр дружит с жанром, роман не существует в себе. Образцовые детективы (всегда процедуралы) не мешают деготь с уксусом, прибавляя детективу собственных страданий. А «Настоящий детектив» – не настоящий.
#рутинныезаметки #фёдоршеремет
Канон детектива определен в позапрошлом веке. Согласно Вальтеру Беньямину, детектив есть фланер. То есть преследует сыщик не потому, что преступление задело лично его, а потому, что он любопытен. Профессионалы и любители – все они выключены из эмоционального фона преступлений, они не рыдают над убитыми и не срываются на убийц. Расследования для них суть игра, а правила игры нужно знать.
Среди этих правил – строгое временно́е ограничение партии. Если угодно, рапид, как в шахматах: за одним убийством следует другое. Нельзя расследовать одно дело целый сезон – тогда это уже не детектив, а Санта-Барбара. Да, реализм, но жанр презирает реальность. Массивные тома об одном деле появились совсем недавно – спасибо Эко и Ларссону, – но взгляните на их строение: Вильгельм Баскервильский постоянно листает манускрипты и ведет богословские споры, а Калле Блумквист заводит романы и решает финансовые проблемы. Жанр дружит с жанром, роман не существует в себе. Образцовые детективы (всегда процедуралы) не мешают деготь с уксусом, прибавляя детективу собственных страданий. А «Настоящий детектив» – не настоящий.
#рутинныезаметки #фёдоршеремет
В этом году выходит ремейк культового «Ворона» (1994) Алекса Пройаса, основанного на одноименном комиксе Джеймса О’Барра. Оригинальный фильм – образец супергероики 1990-х. Он еще больше сгущает тенденции «темных» фильмов, которые незадолго до этого реализовал Тим Бертон в «Бэтмене» (1989). Над ночным городом постоянно идет дождь, улицы полны грязи и преступников, люди разобщены и собираются вместе только для убийства и саморазрушения.
По сюжету молодых влюбленных перед свадьбой убивает местная группировка. Невесту насилуют, жениха выбрасывают из окна. Через год при помощи вороньей мистической силы он восстает и мстит убийцам.
Главную роль убитого жениха Эрика Дрейвена исполняет Брендон Ли, сын актера и мастера боевых искусств. Персонаж Ли получился многолик: он музыкант альтернативной группы, одновременно брутальный и уязвимый, жутковатый и жалостливый, а его голоc полон настоящей тоски по ушедшей жизни. И если вглядываться в лицо Брендона Ли, измазанного грязно-серым гримом и оплывающими стрелками, то в его болезненных гримасах можно разглядеть психопатические мучения будущих Джокеров.
Для Ли это была первая и последняя попытка выйти из амплуа актера боевиков и сыграть более сложную роль. Последняя, потому что во время съемок сцены убийства Дрейвена в Ли попал холостой патрон и пробил живот. Через 12 часов актер умер. Это неразрешимое переплетение жизненного и кинематографического вызывает мрачную оторопь, потому что по сюжету воскресший Эрик может регенерироваться после ранений. Посыл фильма неожиданно получился таким: бессмертие – это не навсегда, смерть – тоже, и появление ремейков – тоже об этом цикле возрождений.
Новый «Ворон» выходит в эпоху натурализации и очеловечивания супергероев, так что, возможно, в этот раз Эрик Дрэйвен восстанет из гроба еще более живым.
#рутинныезаметки #русланкомадей
По сюжету молодых влюбленных перед свадьбой убивает местная группировка. Невесту насилуют, жениха выбрасывают из окна. Через год при помощи вороньей мистической силы он восстает и мстит убийцам.
Главную роль убитого жениха Эрика Дрейвена исполняет Брендон Ли, сын актера и мастера боевых искусств. Персонаж Ли получился многолик: он музыкант альтернативной группы, одновременно брутальный и уязвимый, жутковатый и жалостливый, а его голоc полон настоящей тоски по ушедшей жизни. И если вглядываться в лицо Брендона Ли, измазанного грязно-серым гримом и оплывающими стрелками, то в его болезненных гримасах можно разглядеть психопатические мучения будущих Джокеров.
Для Ли это была первая и последняя попытка выйти из амплуа актера боевиков и сыграть более сложную роль. Последняя, потому что во время съемок сцены убийства Дрейвена в Ли попал холостой патрон и пробил живот. Через 12 часов актер умер. Это неразрешимое переплетение жизненного и кинематографического вызывает мрачную оторопь, потому что по сюжету воскресший Эрик может регенерироваться после ранений. Посыл фильма неожиданно получился таким: бессмертие – это не навсегда, смерть – тоже, и появление ремейков – тоже об этом цикле возрождений.
Новый «Ворон» выходит в эпоху натурализации и очеловечивания супергероев, так что, возможно, в этот раз Эрик Дрэйвен восстанет из гроба еще более живым.
#рутинныезаметки #русланкомадей
«Оно следует за тобой» (2014) — фильм, явившийся из кошмара как в прямом, так и в переносном смысле. Режиссер, Дэвид Роберт Митчелл, трансформирует абсурд в оружие на пути к еще одному традиционно «спорному» полотну. Однако, «Оно следует за тобой», равно как и затерявшийся впоследствии среди голливудских холмов «Под Сильвер-Лэйк» (2018) — искренние мозаики, рожденные в благотворной среде бессознательного. Управляемый хаос Митчелла приводит в недоумение: в один миг смехотворное безумие сменяется идеально продуманным сюжетным ходом, срабатывающим именно так, как должен работать твист — заставлять впечатлительного зрителя, поперхнувшись, воскликнуть либо прошептать «Что за *?!».
«It follows» — пример современной и вместе с тем грамотно-ностальгической истории: вот вам и пронизанная едва ли не лиминальным, сновидчески «тихим» кошмаром хрестоматийная одноэтажная Америка; грозный и мощный синтовый саунд в лучших традициях Карпентера; кинематографическое широкоугольное око Майка Гиулакиса, вгрызающееся ресницами в кадр с чувством саспенса Ромеро и Рэйми. Приглашающая временами на головокружительный танец камера не имеет четкого облика, совсем как жуткий доппельгангер, преследующий героев — а потому зритель никогда не уверен в своей позиции: охотник он, жертва или лишь часть безмолвного и бесчувственного липкого пространства. Эксплуатируя подростковые страхи, фильм принуждает вас оглядываться, а неумолимость монстра перекликается с тихим шагом Смерти, убежденной в неизбежности своего прихода прямо пропорционально человеку, упорно игнорирующему вероятность ее внезапного визита. Именно в этом весь ужас картины. Психика героев болезненно надламывается: лишившись покоя, они привыкают всякое мгновение своей жизни помнить и думать о гибели.
#рутинныезаметки #левонсутидзе
«It follows» — пример современной и вместе с тем грамотно-ностальгической истории: вот вам и пронизанная едва ли не лиминальным, сновидчески «тихим» кошмаром хрестоматийная одноэтажная Америка; грозный и мощный синтовый саунд в лучших традициях Карпентера; кинематографическое широкоугольное око Майка Гиулакиса, вгрызающееся ресницами в кадр с чувством саспенса Ромеро и Рэйми. Приглашающая временами на головокружительный танец камера не имеет четкого облика, совсем как жуткий доппельгангер, преследующий героев — а потому зритель никогда не уверен в своей позиции: охотник он, жертва или лишь часть безмолвного и бесчувственного липкого пространства. Эксплуатируя подростковые страхи, фильм принуждает вас оглядываться, а неумолимость монстра перекликается с тихим шагом Смерти, убежденной в неизбежности своего прихода прямо пропорционально человеку, упорно игнорирующему вероятность ее внезапного визита. Именно в этом весь ужас картины. Психика героев болезненно надламывается: лишившись покоя, они привыкают всякое мгновение своей жизни помнить и думать о гибели.
#рутинныезаметки #левонсутидзе
Только вышедшая на экраны новая экранизация «Ворона» Джеймся Джеймс О'Барра предсказуемо вызвала волну споров и негодований. Итак, закатили рукава и аккуратно, но уверенно поплыли.
И-инфантилизм. «Ворон» Руперта Сандерса – как и положено всему киноворонью — картина о смерти, гневе, мести и любви. Каждая категория должна (по сюжету) быть представлена в абсолюте, что возможно (извините) только или в буйном пубертате, или в крайне инфантильной среде. Детей убивать и насиловать не можем (времена не шекспировские), следовательно, на экране зависимые, асоциальные инфантилы, способные и желающие отдаться всем страстям мира. Отсюда полностью оправдана сладость и динамичность «светлой» завязки: вот так выглядит мир влюбленного инфантила, где даже форма ребцентра нежно розовая.
П-психологизм. При этом нужно учитывать, что каждый кинозал минимум на 95% состоит из прокаченных бытовых психологов, отчего логично сразу показать весь анамнез героев – это значительно расслабляет зрительские психоаналитические мозги, которые могут полностью отдаться страстям героев. В дано: они такие, да – все по учебнику, гадать не надо, потому что тут не про это. Хотите психологических загадок – идите к Джокеру.
Э-эстетизация зла. Пространство современного кинематографа – это не пространство искусства, а скорее библиотека чувственного и интеллектуального опыта. Изобилие гнева, насилия, агрессии как внешней, так и внутренней позволяет зрителю безопасно спустить асоциальную «запрещенку» – все отрицаемое, деструктивное, «отмененное».
К-кинематографическое. Для всех кинофилов, выстраивающих свое впечатление самостоятельно (вне разгромных статей), режиссер оставил множество умных реверансов мировым киношедеврам, в том числе только что отмененного на «Короче» Тарковского. Для них же припасены пугающе манящая пластика Билла Скарсгарда, кинематографично вкусный саундтрек и тщательно вылизанная картинка.
#рутинныезаметки #варваратирахова
И-инфантилизм. «Ворон» Руперта Сандерса – как и положено всему киноворонью — картина о смерти, гневе, мести и любви. Каждая категория должна (по сюжету) быть представлена в абсолюте, что возможно (извините) только или в буйном пубертате, или в крайне инфантильной среде. Детей убивать и насиловать не можем (времена не шекспировские), следовательно, на экране зависимые, асоциальные инфантилы, способные и желающие отдаться всем страстям мира. Отсюда полностью оправдана сладость и динамичность «светлой» завязки: вот так выглядит мир влюбленного инфантила, где даже форма ребцентра нежно розовая.
П-психологизм. При этом нужно учитывать, что каждый кинозал минимум на 95% состоит из прокаченных бытовых психологов, отчего логично сразу показать весь анамнез героев – это значительно расслабляет зрительские психоаналитические мозги, которые могут полностью отдаться страстям героев. В дано: они такие, да – все по учебнику, гадать не надо, потому что тут не про это. Хотите психологических загадок – идите к Джокеру.
Э-эстетизация зла. Пространство современного кинематографа – это не пространство искусства, а скорее библиотека чувственного и интеллектуального опыта. Изобилие гнева, насилия, агрессии как внешней, так и внутренней позволяет зрителю безопасно спустить асоциальную «запрещенку» – все отрицаемое, деструктивное, «отмененное».
К-кинематографическое. Для всех кинофилов, выстраивающих свое впечатление самостоятельно (вне разгромных статей), режиссер оставил множество умных реверансов мировым киношедеврам, в том числе только что отмененного на «Короче» Тарковского. Для них же припасены пугающе манящая пластика Билла Скарсгарда, кинематографично вкусный саундтрек и тщательно вылизанная картинка.
#рутинныезаметки #варваратирахова
Гуань Ху – мастер патриотического кино, умеющий работать с масштабным театром военных действий («Восемь сотен», 2020) в фильме «Черный пес» (2024) оказывается в другом театре, театре глухой китайской провинции доолимпиадных времен.
«Этот город – мой страшный сон», – сказал друг во время просмотра, и с ним сложно спорить. Black Dog могли озвучить пионеры тяжелого рока Led Zeppelin (одноименная песня у них имеется), их тяжелые гитарные рифы идеально вписались бы в местную обстановку – пыльные серые улицы, выбитые стекла, заброшенные здания, бродячие псы, вечный лай и скрип старых колымаг.
Главный герой – суровый и молчаливый Лан (Эдди Пэн), выходит из тюрьмы после условно-досрочного, но дома его никто не ждет. Двери заперты на все замки, отца нет, местные косо поглядывают на лысину и хмурое лицо главного героя. 8 лет назад он по неосторожности убил племянника местного мясника, промышляющего продажей змеиного мяса и яда, и теперь должен ему то ли денег, то ли честь. Чтобы подзаработать и реинтегрироваться в общество, главный герой устраивается в живодерную бригаду. Перед олимпиадой (для Китая это шанс показать себя миру и преодолеть ресентимент), местные власти решили очистить город от бродячих собак, чтобы он стал более привлекательным местом для строительства фабрик. Во время отлова Лан знакомится с черным безымянным псом породы грейхаунд, которого все считают бешеным и с большим усердием пытаются поймать (за него назначена большая награда). Лан видит в нем родственную душу и берет под свою опеку.
«Черный пес» мастерски снят, даже вымирающий город с пустыней Гоби выглядят эстетично, в нем почти нет жестокости (эти моменты остаются за кадром), но ощущение безысходности не покидает даже на фоне надежд на великие перемены. Может, поэтому концовка и выглядит такой воодушевляющей, ведь впереди долгая и извилистая дорога, для которой необходим верный и надежный спутник.
#рутинныезаметки #андрейсеров
«Этот город – мой страшный сон», – сказал друг во время просмотра, и с ним сложно спорить. Black Dog могли озвучить пионеры тяжелого рока Led Zeppelin (одноименная песня у них имеется), их тяжелые гитарные рифы идеально вписались бы в местную обстановку – пыльные серые улицы, выбитые стекла, заброшенные здания, бродячие псы, вечный лай и скрип старых колымаг.
Главный герой – суровый и молчаливый Лан (Эдди Пэн), выходит из тюрьмы после условно-досрочного, но дома его никто не ждет. Двери заперты на все замки, отца нет, местные косо поглядывают на лысину и хмурое лицо главного героя. 8 лет назад он по неосторожности убил племянника местного мясника, промышляющего продажей змеиного мяса и яда, и теперь должен ему то ли денег, то ли честь. Чтобы подзаработать и реинтегрироваться в общество, главный герой устраивается в живодерную бригаду. Перед олимпиадой (для Китая это шанс показать себя миру и преодолеть ресентимент), местные власти решили очистить город от бродячих собак, чтобы он стал более привлекательным местом для строительства фабрик. Во время отлова Лан знакомится с черным безымянным псом породы грейхаунд, которого все считают бешеным и с большим усердием пытаются поймать (за него назначена большая награда). Лан видит в нем родственную душу и берет под свою опеку.
«Черный пес» мастерски снят, даже вымирающий город с пустыней Гоби выглядят эстетично, в нем почти нет жестокости (эти моменты остаются за кадром), но ощущение безысходности не покидает даже на фоне надежд на великие перемены. Может, поэтому концовка и выглядит такой воодушевляющей, ведь впереди долгая и извилистая дорога, для которой необходим верный и надежный спутник.
#рутинныезаметки #андрейсеров
Шедевр французского неонуара вновь на большом экране. В последние недели по всей стране прошли ретроспективные показы фильма Жана-Пьера Мельвиля «Самурай» 1967 года.
Фильм «Самурай» – культовый фильм в жанре неонуар, созданном Мельвилем, где на первый план выходит яркий образ антигероя: не детектива и не мафиози, а героя теневого – наемного убийцы, который обычно в нуаре ничего больше эпизодической фразы не получал. Наш герой принципиален и одинок, но при этом всесилен. Даже птица в клетке в центре его комнаты, не является питомцем, она – устройство для выявления опасности и незваных гостей.
В целом все персонажи фильма статичны, они не трансформируются, ни один сюжетный поворот не меняет ни их поведение, ни их картину мира. Динамику развития образов обеспечивает то, что режиссер постепенно раскрывает их, подсвечивая разные грани характеров, тем самым оживляя их к финалу в лучших традициях Новой волны.
Возвращение фильма в прокат совпало с уходом из жизни Алена Делона, сыгравшего в картине главную роль. Именно эта работа поставила жирный знак восклицания в утверждении величия и мастерства Делона и полностью перекрыла неудачный опыт «командировки» в Голливуд. Леденящий взгляд, отточенная минималистическая пластика – этого не было ни в одной его актерской работе. Все обаяние, энергия, романтический трепет Делона в этом фильме как будто забрал образ маленькой птички, бьющаяся в клетке. От культового героя неореализма осталась холодная красота, парадоксально сочетающая правильность пропорций и экзистенциальную пустоту в глазах.
#рутинныезаметки #варваратирахова
Фильм «Самурай» – культовый фильм в жанре неонуар, созданном Мельвилем, где на первый план выходит яркий образ антигероя: не детектива и не мафиози, а героя теневого – наемного убийцы, который обычно в нуаре ничего больше эпизодической фразы не получал. Наш герой принципиален и одинок, но при этом всесилен. Даже птица в клетке в центре его комнаты, не является питомцем, она – устройство для выявления опасности и незваных гостей.
В целом все персонажи фильма статичны, они не трансформируются, ни один сюжетный поворот не меняет ни их поведение, ни их картину мира. Динамику развития образов обеспечивает то, что режиссер постепенно раскрывает их, подсвечивая разные грани характеров, тем самым оживляя их к финалу в лучших традициях Новой волны.
Возвращение фильма в прокат совпало с уходом из жизни Алена Делона, сыгравшего в картине главную роль. Именно эта работа поставила жирный знак восклицания в утверждении величия и мастерства Делона и полностью перекрыла неудачный опыт «командировки» в Голливуд. Леденящий взгляд, отточенная минималистическая пластика – этого не было ни в одной его актерской работе. Все обаяние, энергия, романтический трепет Делона в этом фильме как будто забрал образ маленькой птички, бьющаяся в клетке. От культового героя неореализма осталась холодная красота, парадоксально сочетающая правильность пропорций и экзистенциальную пустоту в глазах.
#рутинныезаметки #варваратирахова
Сегодня родился Борис Рыжий, и вы об этом, скорее всего, уже знаете. В Петербурге на Севкабеле уже несколько дней открыта выставка «Последний классик» – об авторе строк «Это в допотопном кинозале,/ где говно казали...»
Но едва ли Рыжего можно назвать классиком. Он был эхом века золотого, серебряного – и прочих драгметаллов, возможно, лучшим, что время могло предложить в качестве своего парламентера на поэтических съездах. Но классики тогда не было даже в костюмах. О времени и о том, что навечно застыло в своем ускользании, – документальный фильм «Boris Ryzhy», снятый Аленой ван дер Хорст в 2008 году.
Взгляд ван дер Хорст, в начале 70-х вместе со всей семьёй эмигрировавшей из Советского Союза, ценен интересом к родной, но далекой культуре. Мировоззрение, сформированное другой страной и средой, здесь – необходимое для зоркости хладнокровие. Она приезжает в суровый город Екатеринбург и бредет по следам Рыжего: по знакомым, по дворам, по стихам.
Вдруг начинает играть американский инди-фолк или нидерландский experimental – и унылые дворы и обветшалые подъезды, падающие на льду женщины и пытающиеся встать со скамеек пьяницы, грязные машины и их угрюмые водители, дети с игрушечным оружием – всё это превращается в предмет очарованного созерцания (или созерцания зачарованного). И та красота, которой ван дер Хорст наделяет провинциальную обыденность, как будто оправдывает, искупает её грубость и неприглядность.
Юрий Казарин в книге «Поэт Борис Рыжий», отталкиваясь от стихотворения «А грустно было и уныло…», пишет, что лирический герой Рыжего «уже умер» – на момент своей речи. Ван дер Хорст снимает кино в том числе и об этом, но своим лирическим героем выбирает сына поэта – милого сорванца, в отце признающего только самоубийцу. Артем рыжий пережил отца на год. «Живя – умираем, умирая – живем» © П. Флоренский.
#рутинныезаметки #кириллстарков
Но едва ли Рыжего можно назвать классиком. Он был эхом века золотого, серебряного – и прочих драгметаллов, возможно, лучшим, что время могло предложить в качестве своего парламентера на поэтических съездах. Но классики тогда не было даже в костюмах. О времени и о том, что навечно застыло в своем ускользании, – документальный фильм «Boris Ryzhy», снятый Аленой ван дер Хорст в 2008 году.
Взгляд ван дер Хорст, в начале 70-х вместе со всей семьёй эмигрировавшей из Советского Союза, ценен интересом к родной, но далекой культуре. Мировоззрение, сформированное другой страной и средой, здесь – необходимое для зоркости хладнокровие. Она приезжает в суровый город Екатеринбург и бредет по следам Рыжего: по знакомым, по дворам, по стихам.
Вдруг начинает играть американский инди-фолк или нидерландский experimental – и унылые дворы и обветшалые подъезды, падающие на льду женщины и пытающиеся встать со скамеек пьяницы, грязные машины и их угрюмые водители, дети с игрушечным оружием – всё это превращается в предмет очарованного созерцания (или созерцания зачарованного). И та красота, которой ван дер Хорст наделяет провинциальную обыденность, как будто оправдывает, искупает её грубость и неприглядность.
Юрий Казарин в книге «Поэт Борис Рыжий», отталкиваясь от стихотворения «А грустно было и уныло…», пишет, что лирический герой Рыжего «уже умер» – на момент своей речи. Ван дер Хорст снимает кино в том числе и об этом, но своим лирическим героем выбирает сына поэта – милого сорванца, в отце признающего только самоубийцу. Артем рыжий пережил отца на год. «Живя – умираем, умирая – живем» © П. Флоренский.
#рутинныезаметки #кириллстарков
В этом году «Синема Рутин» является информационным партнером фестиваля «Киношок», поэтому будем стараться освещать для вас работы с мероприятия. Картина «Мой дикий друг» (2023) Анны Курбатовой, показанная в качестве фильма открытия, интересна тем, что способна вызвать умиление ровно в той же степени, что и недоумение. Сюжет о том, как мальчик спасает лисенка от браконьеров - конечно, хороший задел на аттракцион сентиментальности, и вряд ли, например, сцена «знакомства» мальчика Саши (Елисей Чучилин) с его «диким другом» оставит равнодушным даже самого высоколобого критика.
Фильм с «черно-белой» драматургией (инфернальные браконьеры, самоотверженный мальчик), навязчиво подчеркиваемой не менее «черно-белым» музыкальным сопровождением - почему нет? Но здесь есть методическая проблема: не подобрано изобразительное решение, адекватное сюжету. Практически по-сказочному условной драматургии должен соответствовать особый, «сказочный», условный визуальный стиль. «Мой дикий друг» же снят «стерильно», иными словами - снят как обычная, «приземленная» драма. Это противоречие и «омрачает» зрительское умиление ощущением растерянности.
Иногда режиссер находит требующееся решение, «разбавляя» фильм анимационными фрагментами. Мальчик читает лисенку «Маленького принца», и текст сопровождается выдержанной в духе канонических иллюстраций к книге Сент-Экзюпери анимацией. Вероятно, здесь фильм вновь неточен, как будто обнаруживая свою «сказочность» не в том месте. Мультфильмом должен был быть сам «Мой дикий друг», а не фрагменты «Маленького принца», ибо Сент-Экзюпери гораздо тоньше и, как это ни странно, реалистичнее той арки, в которую его поместила Курбатова. Между тем, фильм заявляет о прямо противоположном. Тем не менее, если закрыть глаза на слабые стороны фильма, ничего не мешает зрителю искренне умилиться истории. И при таком режиме восприятия режиссерская непосредственность может, напротив, оказаться кстати.
#рутинныезаметки #иванденисов #киношок
Фильм с «черно-белой» драматургией (инфернальные браконьеры, самоотверженный мальчик), навязчиво подчеркиваемой не менее «черно-белым» музыкальным сопровождением - почему нет? Но здесь есть методическая проблема: не подобрано изобразительное решение, адекватное сюжету. Практически по-сказочному условной драматургии должен соответствовать особый, «сказочный», условный визуальный стиль. «Мой дикий друг» же снят «стерильно», иными словами - снят как обычная, «приземленная» драма. Это противоречие и «омрачает» зрительское умиление ощущением растерянности.
Иногда режиссер находит требующееся решение, «разбавляя» фильм анимационными фрагментами. Мальчик читает лисенку «Маленького принца», и текст сопровождается выдержанной в духе канонических иллюстраций к книге Сент-Экзюпери анимацией. Вероятно, здесь фильм вновь неточен, как будто обнаруживая свою «сказочность» не в том месте. Мультфильмом должен был быть сам «Мой дикий друг», а не фрагменты «Маленького принца», ибо Сент-Экзюпери гораздо тоньше и, как это ни странно, реалистичнее той арки, в которую его поместила Курбатова. Между тем, фильм заявляет о прямо противоположном. Тем не менее, если закрыть глаза на слабые стороны фильма, ничего не мешает зрителю искренне умилиться истории. И при таком режиме восприятия режиссерская непосредственность может, напротив, оказаться кстати.
#рутинныезаметки #иванденисов #киношок
10 сентября на фестивале «Киношок» был показан фильм «Крик» (2023) Кенжебека Шайкакова. Если некоторые другие картины фестиваля создают ощущение примата драматического решения над изобразительным, то с «Криком» ситуация противоположна. В этой картине о Казахстане времен перестройки есть значительные проблемы (сценарные, динамические), но одного не отнять: она специфически решена в визуальном плане.
«Крик» строится на взаимодействии двух цветов: зеленого и красного. Предметы, не окрашенные в один из этих цветов, почти бесцветны и часто находятся в тени. Зеленый у Шайкакова - цвет быта, красный - разумеется, цвет советского официоза. Про зеленый цвет Кандинский писал, что «…он никуда не движется». В «Крике» сквозь «гущу» зеленой нейтральности «прорывается» сакральный красный: цвет плакатов и пионерских галстуков. Красный - это тотальный, вездесущий цвет, ибо он присутствует как на стенах государственных учреждений, так и в наряде проститутки. Такая цветопись сближает «Крик» с соц-артом, картинами Комара и Меламида. Красный цвет проникает в героев со всех сторон и, в конце концов, начинает в буквальном смысле «литься» из них: у школьника Жалгласа постоянно течет кровь из носа. «Красный» мир деформирует тела людей: из-за испытаний, проводящихся вблизи места действия фильма, главный герой родился без ног.
«Крик» в целом отмечен живописной тенденцией. Очевидны отсылки на «Спящую Венеру» Джордоне и «Крик» Мунка: фильм сам их поясняет, сопровождая аллюзии демонстрацией оригиналов. Возможно, такое стремление к живописности и аляповато, но оно ценно само по себе, так как является попыткой «оживить» пространство, сделать из него полноправного героя, иными словами - решить проблему логоцентризма, свойственного советскому/постсоветскому кинематографу и выявленную еще М. Ямпольским в статье «Кино без кино». И эта попытка (тем более, что она исходит от дебютанта) важна.
#рутинныезаметки #иванденисов #киношок
«Крик» строится на взаимодействии двух цветов: зеленого и красного. Предметы, не окрашенные в один из этих цветов, почти бесцветны и часто находятся в тени. Зеленый у Шайкакова - цвет быта, красный - разумеется, цвет советского официоза. Про зеленый цвет Кандинский писал, что «…он никуда не движется». В «Крике» сквозь «гущу» зеленой нейтральности «прорывается» сакральный красный: цвет плакатов и пионерских галстуков. Красный - это тотальный, вездесущий цвет, ибо он присутствует как на стенах государственных учреждений, так и в наряде проститутки. Такая цветопись сближает «Крик» с соц-артом, картинами Комара и Меламида. Красный цвет проникает в героев со всех сторон и, в конце концов, начинает в буквальном смысле «литься» из них: у школьника Жалгласа постоянно течет кровь из носа. «Красный» мир деформирует тела людей: из-за испытаний, проводящихся вблизи места действия фильма, главный герой родился без ног.
«Крик» в целом отмечен живописной тенденцией. Очевидны отсылки на «Спящую Венеру» Джордоне и «Крик» Мунка: фильм сам их поясняет, сопровождая аллюзии демонстрацией оригиналов. Возможно, такое стремление к живописности и аляповато, но оно ценно само по себе, так как является попыткой «оживить» пространство, сделать из него полноправного героя, иными словами - решить проблему логоцентризма, свойственного советскому/постсоветскому кинематографу и выявленную еще М. Ямпольским в статье «Кино без кино». И эта попытка (тем более, что она исходит от дебютанта) важна.
#рутинныезаметки #иванденисов #киношок