В контексте темы генофонда новгородцев, есть интересный момент. В XVI веке, после окончательного московского погрома Новгорода и последствий Ливонской войны, Новгород и его пригороды так обезлюдели, что московские власти принудительно заселяли эти территории выходцами с Верхневолжья, т.е. ярославцами, ростовцами, костромичами. Возможно это не древний след собственно словен-новгородцев, а след переселения постмерянского населения Верхневолжья. Тогда становится понятным нижегородский и коми -след на карте. Меря и постмеря с Верхневолжья традиционно мигрировали не только на земли Нижегородскго Заволжья (Ветлуга) но и на север по направлению к Великому Устюгу и дальше к Сыктывкару. К слову, направление карельского переселения в Московию после Столбовского мира с Швецией в начале XVII века было также продиктовано тем, что за XVI век (эпоха Грозного) Бежецкий верх, Боровичи (т.е. земли бывших Деревской и Бежецкой пятин Великого Новгорода) почти полностью обезлюдели. Так на них появились популяции тверских и боровичских карел. Тверских карел по переписи 1926 года было 140 тысяч человек.

Странно, что авторы статьи этого не отметили.

#этногенез #новгородцы #ростовцы

К вопросу о этногенезе ярославских кацкарей. Старая кацкарская частушка - загадка из группы "Кацкая летопись":

«Огорóды городила –
Переты́ки ставила;
Семь потов я не любила,
Да нужда заставила!»
«Огорóды городила –
Переты́ки ставила:
Ой, какого боёвóго
Горевать заставила!»

«Семь потов» никто не любит, но что же такое… «огорóды»? Не улыбайтесь: «огорóд» в речи кацкарей вовсе не то место, где растут капуста с картошкой, а «забор, изгородь». Стало быть, «переты́ки» – это такой вид изгороди.

Это когда вместо столбов вбиваются попарно колья. «Если сухо, – подсказывали бывалые, – дак ты землю-то пролей!» Затем в ход идут «брядóвые ви́цы» – ивовые прутья, которые накручиваются между кольями восьмёрками. «Если ви́цы толсты, – ещё один совет, – дак ты на них приступи да повёрти́ хорошéнькё!»

Накрутил восьмёрку – положил на неё «жерздь». И снова восьмёрка, и снова «жерздь» – гвоздей не надо! Обычно «переты́ки» ставили в шесть-семь «жорздéй».

А городили ими поля, сенокосы, «вы́гоны» (пастбища), загоны, с чистою водою пруды – всё то, что необходимо защитить от скотины и дикого зверя. Ставить и починять «переты́ки» было общественной работой, которую выполняли весной до начала посевной. Трудов много, но всем миром-то и спорей, и веселее:

Кацкарские «переты́ки» сильно напоминает вепсские косые изгороди «aid» или «kurgesine» встречающиеся на бескрайних просторах - от Скандинавии, Финляндии и Карелии, до новгородских, тверских, вологодских, и двинских земель.
Такая конструкция - не очень трудоемкая в изготовлении и не требующая серьезных стройматериалов - ни хороших бревен, ни досок, ни гвоздей. Защищает поле, луг или огород от скотины и лосей с кабанами.

Подобные «переты́кам» заборы обнаружены Л.А. Голубевой между усадьбами возле древнейшей мостовой в напластованиях конца X - начала XI вв. в Белоозере. Исследовательница заслуженно определяет их как «традиционные для финнов».

На фото:

1 - Кацкий стан: как видно, загон для скота горожен «переты́кам». д. Нефино, снимок 1939 года.
2 - Косая изгородь из музея Кижи.
3 - Кацкарские парни на фоне «переты́к». д. Кобелёво (Крайново), снимок 21 ноября 1961 или 62 года.

#кацкари #этногенез

«Мари и меря: мы одной крови?»

Преподаватель марийского языка Наталья Венина проводит в дискорде лекции по марийской истории, этнографии, языку. Сегодня, 16 февраля в 20:00 по мск. состоится лекция марийского историка Сергея Константиновича Свечникова посвященная этногенезу меря и мари, а также их историческим взаимоотношениям.

Одноразовый вход на лекцию стоит всего 300 рублей.

Оплата на сайте: https://natalyavenina.ru/product/history/

Или в личке у Натальи Вениной https://vk.com/natalyavenina

Увидимся на лекции)

#меря #мари #этногенез

Коньковые шумящие подвески как этномаркер.

В III томе "Археологии севернорусской деревни X-XIII веков" в статье об этнической ситуации на окраинах Н.А. Макаров поместил любопытную карту распространения коньковых подвесок типа XVII по каталогу Е.А.Рябинина с собственными дополнениями.
Подвески условно изображают коня, к туловищу которого снизу прикрепляется за "ножки" (чаще у муромы) или непосредственно на цепочках семь (как правило) шумящих привесок - "утиных лапок", ромбовидных, или прорезных бубенчиков. Обязательными деталями являются конские уши, нередко - глаза и ноздри, на спине у конька обычно располагается треугольник из трех спиралей, к которому от головы нередко тянется уздечка. Резонно предположить, что подвески символизируют коня, ежедневно несущего над миром солнце, позвякивая и весело шлепая своими лапками по мировым водам. ))

Коньки эти, несомненно очень красивые, разнообразные и тонкой работы, интересны не только этим.

Е.А. Рябинин отмечал, что наибольшее количество этих подвесок происходит, как это видно на карте, из ядра ИМЗ (исторической Мерянской земли) и датируется концом Х-ХI вв. То есть именно в период активного участия мери в истории "Древнерусского государства" это украшение становится относительно массовым, и, возможно, этноопределяющим.

Отдельные вещи происходят из Приладожья, Прикамья, марийских и мордовских могильников, но кроме мерянско-муромского Волго-Окского междуречья более или менее часто эти коньковые подвески встречаются лишь в Белозерье и Прикубенье. Новые находки в этом регионе и отметил Н.А. Макаров.

С учетом того, что основной весьский ареал, как ныне установлено, находился все же западнее Белоозера, не стоит говорить, что этот тип украшений был свойствен и веси.

Скорее они маркируют отмечавшиеся и в языковедческих работах лингвиста А.К.Матвеева связи мери с этими территориями, по-видимому, выражавшиеся и в передвижении мерянского населения из Ростово-Суздальского региона на земли нынешней Вологодской области.

#меря #археология #север #этногенез

К этногенезу мери.

Читаю статью Андрея Евгеньевича Леонтьева посвященную исследованию мерянского городища Выжегша в Юрьев-Польском районе Владимирской области, из свежего сборника «Археология Владимиро-Суздальской земли» (2022).

Если коротко, то типология найденных на нем вещей эпохи р.ж.в. и более позднего времени VIII-IX вв., близких к древностям муромы, и предметам известным в материалах могильников финноязычного населения Поволжья, в целом подтверждает связь суздальской мери VIII-IX вв., и предшествующего ей финноязычного населения Дьяковской эпохи (в Приклязьменье), в первую очередь с Поочьем (КРОМ), Поволжьем (древние мари и эрзяне), и Прикамьем (круг Пьяноборской культуры), что ставит под сомнение этническую близость мерянского и дьяковского населения с северофиннами и протосаамами на которой строят свой дискурс представители секты «протосаамодьяковцев».

Плюс на городище присутствует салтовский (хазары) и скандинавский импорт. Международная торговля. Кстати на Выжегше археологи обнаружили следы пивоваренного производства VII-VIII вв.. Меряне варили пиво и делали соложеные каши. Посвящу этой находке отдельный материал на Merjamaa.ru

#меря #этногенез

Неоднозначные "великороссы". Этнорегиональный аспект.

Интересный вопрос поэтому решил ответить в канале. Мне думается что нам, из нашего времени все еще так и нереализованного русского модерна, переполненного упованиями на РНГ или СРБ и пр., очень трудно судить о том о чём написал уважаемый @IlyaLabzin. Но как мне видится мыслили они (этнографические "великороссы") себя определённо не в рамках "русского мира" в его старом и уж тем более в современном понимании.

Есть интересное исследование этнографки Т.Б. Щепанской посвященное костромскому субэтносу "чудца" (буйская) в котором описаны традиционные авто и экзо стереотипы связанные с ним, среди которых: экзо представления о своей особой местности и особой группе с присущими ей антропологическими особенностями отличающими её от соседей, авто представления о своей территории с притязаниями на бОльший ареал по сравнению с занимаемым в XX веке, метками культурного барьера отделяющими чудцу от соседних локальных групп и тд.. Причем есть свидетельства связи этой северной группы чудцы с населением других Чудьских волостей находящихся от них за 100 км южнее. У них были общие отдельные от их постоянного проживания локации для богомолья по обету куда они вместе сходились в определенные дни.

Интересно что чудца находится у южной границы ареала распространения гидронимов на -ньга (-еньга),  топоосновы которых расшифровываются как из прибалтийско-финских, так и из волжско-финских (мерянского, марийского) языков, т.е. язык оставившего их населения должен был занимать промежуточное положение между двумя этими ветвями, по-видимому речь может идти о северной части "костромской" мери.

Пример "чудцы" для мерянского дискурса определяющий.

И это только один маленький субэтнос, группа сумевшая сохранить свою идентичность до второй половины XX в. и которую успели исследовать этнологи. Южные группы галичской "чудцы" из чудьских волостей Галича-Мерьского потеряли свою "чудскую" этноидентичность раньше, но долго сохраняли идентичность территориальную, например как "кусские" утверждавшие что: "мы кусские"; "мы с Куси, не с вашей Руси".

Так что все очень неоднозначно с теми кого в империи Романовых объединяли под именем "великороссов".

https://publielectoral.lat/merjachat/14156

#этногенез #великороссы #чудца #меря

Зеленин и «кровавая война великорусов с финнами».

Разумеется, никакой кровавой войны между волго-окскими финнами и великорусами не было. Более того в ранней и средневековой истории Северо-Восточной земли (Залесья) не было никаких великорусов. Та общность, которую в XVIII-XIX веках стали называть великорусами / великороссами, начинает формироваться из финнов и славян лишь в XV-XVI веках. До этого периода мы имеем дело с сообществами с развитой племенной и постплеменной идентичностью, объединенными по территориальному принципу (города и сельская округа, принадлежащие феодалам и монастырям, территории ясачных людей на пограничьях, бывшие частью определенного княжества) в рамках которых «русская» идентичность была, прежде всего, элитарной, во вторую очередь религиозной.

То есть, для средневековых «суздальцев», «галичан», «костромичей», «владимирцев», «ростовцев», «устюжан» XI-XV веков любые термины типа «отечество» на практике означали конкретное княжество, город или сельскую округу (микрорегион) связанные с ним. Эту схему можно смело продлить прямо до начала XVI века, что, в общем, показывает, что никакого единого «великорусского» этноса в Северо-Восточной Руси в средневековье не существовало.

В археологии Верхневолжья нет никаких следов завоевания, массовых пожаров и массовых захоронений на городищах и селищах в домонгольскую эпоху. Древнефинская (мерянская, муромская, весьская) материальная культура плавно перетекает в древнерусскую без всякого обрыва, «древнерусские» женщины Суздаля, Переславля, Владимира, Ростова, Ярославля, Шуи, Костромы, т.е. той территории которая позднее станет ядром возникновения великорусов, продолжают массово носить все те же мерянские, шире финские племенные украшения, разбавленные кривичскими, словенскими вещами, скандинавским, восточным импортом и изделиями общедревнерусского типа (местные подражания киевским ювелирам, предметы христианского культа - крестики, образки и пр.). В Волого-Окском междуречье и в Заволжье зафиксированы тысячи финно-угорских ранне и позднесредневековых антропотопонимов, основой для которых послужили волгофинские личные имена, эти же финские имена во множестве присутствуют в документах XV-XVI вв., что говорит об устойчивых традиции и самосознании «среднерусских» финнов.

Зафиксированы множественные этнотопонимы с основами чудь-, меря-, черемис-, существенный пласт субстратной финской лексики в верхневолжских диалектах, параллели в этнографии, народной кухне. Наконец сам облик русского сельского населения в нашем регионе, особенно в Заволжье, близок к финно-волжскому, уральскому, северофинскому.

Еще одним серьезным аргументом, подрывающим саму возможность «массовой славянской колонизации» и уж тем более «кровавого завоевания» в IX-XII веках, является значительная диспропорция в числе поселений и погребальных памятников в Северо-Восточной земле о которой писал Н.А. Макаров. Он приходит к убедительному выводу, что: «курганный обряд не был общепринятой нормой в центральных районах Суздальской земли». (Макаров Н.А., Красникова А.М., Карпухин А.А. Курганные могильники Суздальской округи//Великий Новгород и Средневековая Русь. М., 2009)

Этот вывод важен не только сам по себе. Для археологов, от А.А. Спицына в 1905 г. и до ныне, очевиден факт: погребальные памятники славян — курганы, а финно-угров — грунтовые могильники. И если установлено, что в IX-XII веках население, погребавшее своих мертвых в курганах, составляет в Волго-Клязьминском междуречье подавляющее меньшинство, то это — серьезный аргумент, подрывающий саму возможность «массовой славянской колонизации» в эту эпоху.

Что вполне убедительно: к примеру, массовое переселение англов и саксов в Британию за сто пятьдесят лет оставило на британской земле 50 000 однозначно германских захоронений в 1500 могильниках, четко отличающихся от кельтских памятников того же периода. Следы славян в Северо-Восточной земле на тот период, как видим, совсем не так выразительны.

#великороссы #этногенез #история

«Огорóды городила –
Переты‌ки ставила»

К вопросу об этногенезе ярославских кацкарей. Старая кацкарская частушка - загадка из группы "Кацкая летопись"

«Огорóды городила –
Переты‌ки ставила;
Семь потов я не любила,
Да нужда заставила!»

«Огорóды городила –
Переты‌ки ставила:
Ой, какого боёвóго
Горевать заставила!»

«Семь потов» никто не любит, но что же такое… «огорóды»? Не улыбайтесь: «огорóд» в речи кацкарей вовсе не то место, где растут капуста с картошкой, а «забор, изгородь». Стало быть, «переты‌ки» – это такой вид изгороди.

Это когда вместо столбов вбиваются попарно колья. «Если сухо, – подсказывали бывалые, – дак ты землю-то пролей!» Затем в ход идут «брядóвые ви‌цы» – ивовые прутья, которые накручиваются между кольями восьмёрками. «Если ви‌цы толсты, – ещё один совет, – дак ты на них приступи да повёрти‌ хорошéнькё!»

Накрутил восьмёрку – положил на неё «жерздь». И снова восьмёрка, и снова «жерздь» – гвоздей не надо! Обычно «переты‌ки» ставили в шесть-семь «жорздéй».

А городили ими поля, сенокосы, «вы‌гоны» (пастбища), загоны, с чистою водою пруды – всё то, что необходимо защитить от скотины и дикого зверя. Ставить и починять «переты‌ки» было общественной работой, которую выполняли весной до начала посевной. Трудов много, но всем миром-то и спорей, и веселее:

Кацкарские «переты‌ки» сильно напоминает вепсские косые изгороди «aid» или «kurgesine» встречающиеся на бескрайних просторах - от Скандинавии, Финляндии и Карелии, до вологодских, и двинских земель.

Такая конструкция - не очень трудоемкая в изготовлении и не требующая серьезных стройматериалов - ни хороших бревен, ни досок, ни гвоздей. Защищает поле, луг или огород от скотины и лосей с кабанами.

Подобные «переты‌кам» заборы обнаружены Л.А. Голубевой между усадьбами возле древнейшей мостовой в напластованиях конца X - начала XI вв. в Белоозере. Исследовательница заслуженно определяет их как «традиционные для финнов».

На фото:

Кацкий стан: как видно, загон для скота горожен «переты‌кам». д. Нефино, снимок 1939 года.

#меря #кацкари #этногенез #северовосточнаярусь #этнография

У Южнорусского еретика, в теме с цитатой мерянского футуриста Александра Трифонова, развернулась бурная полемика, острота которой доставляет. Вот, замечательный коммент некоего Барада(ы?) напомнил крылатое шолоховское:

"Мы с тобой, пожалуй, оба русские. Брешешь. Казаки от русских произошли. А я тебе говорю, казаки от казаков ведутся!" (Тихий Дон).

Как русские могли произойти от русских, сидеть изначально в Новгороде с Рюриком и быть при этом "оккупантами" на Севере, если скандинава Рюрика с его людьми к себе домой (!) приглашала (!) коалиция (!) словен, кривичей, чуди, меря, веси, т.е. союз пяти отдельных народов (!), три из которых были финно-уграми, один славянским, другой, в значительной степени, балтским (кривичи)?

Потом эти народы, не бывшие русскими даже в представлении XVI-XVII веков (как культурный тип русские (великороссы) примерно в это время только складываются), захватили для князя Олега Смоленск, затем Киев и наконец земли днепровских славян (полян и пр.), которые к истории "Северной прото-Руси" (Северная конфедерация племен), вообще никакого отношения не имеют.

В контексте же этнонима "русские", которые якобы уже при Рюрике "оккупантами" сидели в Новгороде, вспомним "Повесть временных лет":

«Се же Олег ... устави дани словеном, кривичам и мери, и варягом дань даяти от Новогорода гривен 300 на лето, мира деля ...». (Лаврентьевский список.).

Князь Олег после захвата Киева "уставил" дань со стороны покорённого словенами, кривичами, меря и др. (русские не упоминаются) населения Киева и полянской земли в пользу покорителей.

Нюанс ярко проявляется в терминологии: если в отношении представителей северных балто-славянских и финно-угорских племён говорится "устави дань", то в отношении завоёванных южных племён говорится "возложи".

После рассказа о захвате Киева говорится о подчинении Олегом других южан — древлян, северян и радимичей (русские не упоминаются):

«Бе обладая Олег поляны, и деревляны, и северяны, и радимичи, а с уличи и теверцы имяше рать".

Заметим, что ни словен, ни меря с кривичами нет в списке племён, которыми "обладал" скандинав Олег, что ещё раз подтверждает: эти отдельные племена (не русские), наряду с скандинавами (не русские), имели привилегированный статус в племенной политии "Русь", будучи её основателями и составляя в ней правящий слой.

Таким образом, оказывается совершенно несостоятельным представление о существовании в IX веке (да и в XI тоже, вспомним слова археолога Андрея Евгеньевича Леонтьева писавшего, что: «Только силой военных дружин мери можно объяснить сохранение мерянской племенной автономии (Ростов, Суздаль, Переславль, Кострома, Шуя) в Древнерусском государстве в IX - XI вв.») русских, как отдельной культурной и политической общности, а заодно, оказывается совершенно несостоятельным и представление о среднеднепровском происхождении «Руси» и русских, о котором у нас любят периодически порассуждать.

#история #русь #этногенез

К проблеме формирования населения "Русского Севера" по антропологическим материалам из позднесредневековой Вологды.

Данные этнографии, диалектологии, ономастики, археологии позволили установить, что в формировании современного русского населения Севера и Вологодчины в том числе, участвовали компоненты различного этнического происхождения. Освоение региона было связано как с двумя потоками «древнерусского» продвижения, пролегавшими через территории Новгородской земли и Ростово-Суздальского княжества (так называемая «новгородская» и «низовая» колонизация), так и с местным субстратными финно-угорскими группами, которых летописи называют собирательно «чудью», «чудскими племенами». Центральные области Севера (будущие вологодские земли) занимали весь и чудь.

Начиная с рубежа X–XI веков «древнерусское население», преодолев волоки между реками Волжской системы и Белого моря, продвигается на восток и север. И в XI–XIII вв. происходит колонизация Вологодского края сложным по составу «древнерусским» населением, в состав которого входили как балто-славяне, так и группы прибалтийско-финского и поволжско-финского происхождения.

Подробнее - https://www.merjamaa.ru/news/k_probleme_formirovanija_naselenija_russkogo_severa_po_antropologicheskim_materialam_iz_pozdnesrednevekovoj_vologdy/2015-05-28-1015

#вологда #меря #чудь #этногенез

«Домик мёртвых» как праобраз «избушки на курьих ножках».

Археологическая экспедиция Сергиево-Посадского музея-заповедника в 1999, 2000, 2002, 2006, 2007 гг. открыла и исследовала могильник VI - IX вв. на городище у д. Ратьково Александровского района Владимирской области, на мысу левого берега р. Дубна. Одной из загадок дьяковской и мерянской культур является отсутствие у них грунтовых могильников — в Подмосковье и окрестностях до последнего времени было известно только два.

Они, вероятно, чаще всего хоронили мёртвых в глухих углах леса, тела умерших помещали в наземных сооружениях — «домиках мёртвых». На Ратьковском могильнике были найдены остатки трупо-сожжений и погребальный инвентарь на глубине от 0,3 до 0,5 м. Судя по глубине, останки и вещи помещали в наземные «домики мёртвых». Всего собрано 1202 предмета (из них 196 - оплавленные бронзовые вещи), а также фрагменты керамической посуды.

Раскопки (вскрыто о 476 кв.м.) позволили реконструировать погребальный обряд. Кремация осуществлялась на стороне. Кости людей после сожжения очищены от углей и золы и специально измельчены. Остатки кремации, обугленные зерна и вещи концентрируются вокруг небольших ям, причем большая часть материала лежит в верхних слоях заполнения ямам или рядом с ними. В заполнениях трех ям собраны тысячи обугленных зерен культурных растений (пшеницы-полбы, ячменя, гороха, проса) и куски спекшихся обугленными зёрен — остатки какого-то блюда, вроде, каши, связанного с «тризной» — поминальной трапезой.

Судя по находкам на Ратьковском городище, обычаи приготовления поминальной трапезы из пшеницы, ячменя, гороха были характерны для местного автохтонного финно-угорского населения и не были привнесены в позднюю русскую культуру славянами По-видимому, воспоминанием о наземном погребальном обряде, бытовавшем у финского населения центральной части Восточной Европы, является образ «бабы-яги костяной ноги» и «избушки на курьих ножках».

В сказках подчеркивается связь дома Бабы-Яги и костей человека. Во всех сюжетах баба-яга существо не русское, противопоставляющее себя русским. Стремление бабы-яги — символа смерти — изжарить героя сказки, можно рассматривать как обряд кремации, характерный для местного финно-угорского населения. Для мужских погребений характерны железные стрелы, поясные пряжки и накладки, кресало. В женских погребениях: шилья, ножи, пряслица, литейные формочки, бронзовые украшения, в том числе шумящие подвески.

Фото: Реконструкция домика мертвых. Выставка "Финно-угры в древности и сегодня. Археологические находки и народные костюмы". Сергиево-Посадский государственный историко-художественный музей-заповедник. 2015.

По материалам: В.И. Вишневский. Сергиево-Посадский музей-заповедник.

#ратьковскиймогильник #археология #этногенез #меря #финноугры #вишневский

«Шумящие» бронзовые украшения.

Украшения из бронзы составляют подавляющую часть находок из погребений Ратьковского могильника. «Шумящие» бронзовые украшения играли важную роль в одежде финских и балтских женщин — при движении бронзовые обереги издавали звон — магическое средство для изгнания «злых сил». Часть погребений принадлежала женщинам-литейщицам. Бронзо-литейное дело в ту эпоху находилось в руках женщин и женские погребения могильников поволжских финнов — мери, муромы, мари, мордвы сопровождаются принадлежностями литья.

По материалам: В.И. Вишневский. Сергиево-Посадский музей-заповедник.

#ратьковскиймогильник #археология #этногенез #меря #финноугры #вишневский