ЕС будет создавать условия в странах Центральной Азии для миграции афганцев туда вместо Германии (с) ч.1
Эльданиз Гусейнов, автор тг-канала «Многовекторность 2.0», научный сотрудник Центра Евразийских Исследований им. Гейдара Алиева при университете Ибн Халдун в г. Стамбул специально для нашего канала о переговорах Правительства Германии с Узбекистаном, о возможной высылке на родину афганцев, не имеющих права на статус беженца, без прямых договоренностей с талибами.
#мнение
— На ваш взгляд это продолжение общеевропейской тенденции? Например, ранее Великобритания достигла соглашения с Руандой о высылке нелегальных мигрантов. Какова будет судьба этих беженцев в самом Афганистане? Есть ли гарантия что они останутся в живых? В деталях переговоров, например, фиксируется что Ташкент будет перевозить просителей убежища обратно в Кабул на самолетах частной авиакомпании KamAir.
— Я бы в целом относился скептически к новостям касательно данной идеи, так как существует немало информации, которую мы не можем найти в открытых источниках. Например, в немецких медиа часто упоминается визит делегации Министерства внутренних дел ФРГ в Узбекистан в конце мая для обсуждения деталей данной идеи. Но информации о данном визите из открытых источников мне найти не удалось. Министр внутренних дел Германии заявила, что действительно рассматривается депортация афганцев, совершивших тяжкие преступления, в Афганистан через третьи страны, чтобы избежать контактов с движением Талибан, но конкретные страны она не назвала. Как и в случае с соглашением между Великобританией и Руандой, существует множество трудностей в депортации. Ключевая проблема в том, что нельзя депортировать людей в страны, где их жизни угрожает опасность. Кстати, до сих пор мне неясно, был ли кто-то действительно депортирован в Руанду в рамках программы принудительной депортации. Все детали сейчас могут обсуждаться в Германии на уровне федерального правительства и правительств земель, и это будет происходить на этой неделе. Пока неясно, найдет ли Федеральное министерство внутренних дел к тому времени "юридически и практически жизнеспособные способы", которых требует канцлер страны. Одно четко ясно — нынешнее правительство Германии получает все больше сигналов, что оно должно как-то реагировать на недовольство населения касательно миграции и преступлений, совершённых лицами с иностранным гражданством. Причём эта тема значительно активизировалась в медиа, даже в социальных сетях Германии с дебатами политиков. Мне кажется, что у стран ЕС есть такая мысль, что ЕС будет создавать условия в странах Центральной Азии для миграции афганцев туда вместо Германии, но для этого нужно создать условия для переговоров, чтобы не повторить историю миграционного соглашения ЕС и Турции. Несмотря на то, что ситуация в Афганистане вроде бы более-менее стабильна, количество людей из Афганистана, желающих попасть в Германию, не сильно снизилось. У меня также возникают вопросы касательно предыдущих депортаций. В 2023 году из Германии было депортировано 16 430 человек. Это значительное увеличение числа депортаций по сравнению с предыдущими годами. В 2022 году это число составляло 12 945 человек, в 2021 году — 11 982. Основными странами назначения депортаций в 2023 году были Австрия, Грузия, Северная Македония, Молдова и Албания. К концу октября 2023 года 4 687 человек были переведены в другие страны ЕС по Дублинской системе, большинство из них — в Австрию, Францию и Испанию. Я предполагаю, что среди них были афганцы, так как в 2023 году из Германии было депортировано 1208 граждан Афганистана, а в первом квартале этого года — 345, но не было ни одной депортации именно в Афганистан. Вероятнее всего, данные лица были депортированы в страны ЕС.
Ташкент Дакар
Эльданиз Гусейнов, автор тг-канала «Многовекторность 2.0», научный сотрудник Центра Евразийских Исследований им. Гейдара Алиева при университете Ибн Халдун в г. Стамбул специально для нашего канала о переговорах Правительства Германии с Узбекистаном, о возможной высылке на родину афганцев, не имеющих права на статус беженца, без прямых договоренностей с талибами.
#мнение
— На ваш взгляд это продолжение общеевропейской тенденции? Например, ранее Великобритания достигла соглашения с Руандой о высылке нелегальных мигрантов. Какова будет судьба этих беженцев в самом Афганистане? Есть ли гарантия что они останутся в живых? В деталях переговоров, например, фиксируется что Ташкент будет перевозить просителей убежища обратно в Кабул на самолетах частной авиакомпании KamAir.
— Я бы в целом относился скептически к новостям касательно данной идеи, так как существует немало информации, которую мы не можем найти в открытых источниках. Например, в немецких медиа часто упоминается визит делегации Министерства внутренних дел ФРГ в Узбекистан в конце мая для обсуждения деталей данной идеи. Но информации о данном визите из открытых источников мне найти не удалось. Министр внутренних дел Германии заявила, что действительно рассматривается депортация афганцев, совершивших тяжкие преступления, в Афганистан через третьи страны, чтобы избежать контактов с движением Талибан, но конкретные страны она не назвала. Как и в случае с соглашением между Великобританией и Руандой, существует множество трудностей в депортации. Ключевая проблема в том, что нельзя депортировать людей в страны, где их жизни угрожает опасность. Кстати, до сих пор мне неясно, был ли кто-то действительно депортирован в Руанду в рамках программы принудительной депортации. Все детали сейчас могут обсуждаться в Германии на уровне федерального правительства и правительств земель, и это будет происходить на этой неделе. Пока неясно, найдет ли Федеральное министерство внутренних дел к тому времени "юридически и практически жизнеспособные способы", которых требует канцлер страны. Одно четко ясно — нынешнее правительство Германии получает все больше сигналов, что оно должно как-то реагировать на недовольство населения касательно миграции и преступлений, совершённых лицами с иностранным гражданством. Причём эта тема значительно активизировалась в медиа, даже в социальных сетях Германии с дебатами политиков. Мне кажется, что у стран ЕС есть такая мысль, что ЕС будет создавать условия в странах Центральной Азии для миграции афганцев туда вместо Германии, но для этого нужно создать условия для переговоров, чтобы не повторить историю миграционного соглашения ЕС и Турции. Несмотря на то, что ситуация в Афганистане вроде бы более-менее стабильна, количество людей из Афганистана, желающих попасть в Германию, не сильно снизилось. У меня также возникают вопросы касательно предыдущих депортаций. В 2023 году из Германии было депортировано 16 430 человек. Это значительное увеличение числа депортаций по сравнению с предыдущими годами. В 2022 году это число составляло 12 945 человек, в 2021 году — 11 982. Основными странами назначения депортаций в 2023 году были Австрия, Грузия, Северная Македония, Молдова и Албания. К концу октября 2023 года 4 687 человек были переведены в другие страны ЕС по Дублинской системе, большинство из них — в Австрию, Францию и Испанию. Я предполагаю, что среди них были афганцы, так как в 2023 году из Германии было депортировано 1208 граждан Афганистана, а в первом квартале этого года — 345, но не было ни одной депортации именно в Афганистан. Вероятнее всего, данные лица были депортированы в страны ЕС.
Ташкент Дакар
ЕС будет создавать условия в странах Центральной Азии для миграции афганцев туда вместо Германии (с) ч.2
Эльданиз Гусейнов, автор тг-канала «Многовекторность 2.0», научный сотрудник Центра Евразийских Исследований им. Гейдара Алиева при университете Ибн Халдун в г. Стамбул специально для нашего канала о переговорах Правительства Германии с Узбекистаном, о возможной высылке на родину афганцев, не имеющих права на статус беженца, без прямых договоренностей с талибами.
#мнение
— Не является ли это в целом продолжением опасного прецедента, когда развитые государства регулируют миграционные процессы таким образом, что снимают с себя ответственность и отказываются от высоких принципов глобальной солидарности?
— В этом есть проблема, но сейчас ряд правительств стран Европы сталкивается со снижением своей популярности как раз таки из-за миграционного вопроса, без реагирования на данную ситуацию трудно получить поддержку среди населения.
— Какие возможные выгоды соглашение с Правительством Германии может принести для самого Узбекистана?
— В СМИ утверждается, что Узбекистан якобы требует соглашения о трудовой миграции с Германией взамен. Я пока не вижу реальной связи, так как мы не знаем, сколько афганцев Германия может депортировать и будет ли это действительно выгодно. Переговоры о данном соглашении ведутся с 2023 года. И Узбекистан не единственное государство, с которым ведутся переговоры касательно данного соглашения. С момента вступления в должность 1 февраля 2023 г. Специальный представитель федерального правительства по вопросам миграционных соглашений Йоахим Штамп провел переговоры с представителями правительств различных стран: Грузии, Молдовы, Узбекистана, Кыргызстана, Кении, Колумбии, Марокко, Ганы и Филиппин. Меморандум о взаимопонимании был заключен с Узбекистаном 2 мая 2023 года. В конце сентября под руководством Специального представителя состоялось стартовое заседание немецко-узбекской рабочей группы по миграционному сотрудничеству. Правительство Германии планирует заключить миграционные соглашения с странами за пределами Европы для упорядоченной миграции и эффективной репатриации отказанных просителей убежища. По словам Йоахима Штампа, спецпосланника по вопросам миграции, активно ведутся переговоры с Кенией и Узбекистаном. "С Кенией договор подпишут в сентябре после юридической проверки", — сказал Штамп. Соглашение с Узбекистаном планируется на третий квартал. Также готовятся соглашения с Кыргызстаном и Филиппинами для привлечения квалифицированных работников. Соглашения уже достигнуты с Ганой и Колумбией.
Ташкент Дакар
Эльданиз Гусейнов, автор тг-канала «Многовекторность 2.0», научный сотрудник Центра Евразийских Исследований им. Гейдара Алиева при университете Ибн Халдун в г. Стамбул специально для нашего канала о переговорах Правительства Германии с Узбекистаном, о возможной высылке на родину афганцев, не имеющих права на статус беженца, без прямых договоренностей с талибами.
#мнение
— Не является ли это в целом продолжением опасного прецедента, когда развитые государства регулируют миграционные процессы таким образом, что снимают с себя ответственность и отказываются от высоких принципов глобальной солидарности?
— В этом есть проблема, но сейчас ряд правительств стран Европы сталкивается со снижением своей популярности как раз таки из-за миграционного вопроса, без реагирования на данную ситуацию трудно получить поддержку среди населения.
— Какие возможные выгоды соглашение с Правительством Германии может принести для самого Узбекистана?
— В СМИ утверждается, что Узбекистан якобы требует соглашения о трудовой миграции с Германией взамен. Я пока не вижу реальной связи, так как мы не знаем, сколько афганцев Германия может депортировать и будет ли это действительно выгодно. Переговоры о данном соглашении ведутся с 2023 года. И Узбекистан не единственное государство, с которым ведутся переговоры касательно данного соглашения. С момента вступления в должность 1 февраля 2023 г. Специальный представитель федерального правительства по вопросам миграционных соглашений Йоахим Штамп провел переговоры с представителями правительств различных стран: Грузии, Молдовы, Узбекистана, Кыргызстана, Кении, Колумбии, Марокко, Ганы и Филиппин. Меморандум о взаимопонимании был заключен с Узбекистаном 2 мая 2023 года. В конце сентября под руководством Специального представителя состоялось стартовое заседание немецко-узбекской рабочей группы по миграционному сотрудничеству. Правительство Германии планирует заключить миграционные соглашения с странами за пределами Европы для упорядоченной миграции и эффективной репатриации отказанных просителей убежища. По словам Йоахима Штампа, спецпосланника по вопросам миграции, активно ведутся переговоры с Кенией и Узбекистаном. "С Кенией договор подпишут в сентябре после юридической проверки", — сказал Штамп. Соглашение с Узбекистаном планируется на третий квартал. Также готовятся соглашения с Кыргызстаном и Филиппинами для привлечения квалифицированных работников. Соглашения уже достигнуты с Ганой и Колумбией.
Ташкент Дакар
Участники Форума обрели новые контакты, что позволит реализовывать интересные совместные проекты в будущем (с)
Во Владивостоке состоялся IV Российско-узбекский образовательный форум. На полях мероприятия подписали договоры о сотрудничестве в сфере образования и науки. Редакции нашего тг-канала об итогах форума удалось побеседовать с Мариной Дмитриевой, политологом, доцентом кафедры международных отношений ДВФУ.
#мнение
— Почему именно ДВФУ стал площадкой для форума?
— Как отметил в приветственной речи ректор ДВФУ Б.Н. Коробец, «Узбекистан – наш стратегический партнёр, надёжный союзник. Наши тесные, дружественные отношения находятся на подъёме, динамично развиваются на принципах равноправия, взаимного уважения и учёта интересов друг друга. Дальневосточный федеральный университет представляет весь российский Дальний Восток и готов предложить сотрудничество с вузами Узбекистана и готовить специалистов для укрепления связей между нашими странами».
Университет является одним из важнейших инструментов по реализации государственной политики «Разворота на Восток», поэтому вуз постоянно расширяет присутствие в Азии и системно занимается продвижением российской образовательной системы за рубежом. ДВФУ обладает теми компетенциями, которые представляют интерес для вузов Узбекистана, поэтому нам была предоставлена честь провести это высокое мероприятие.
— Какие итоги работы форума можно считать значимыми на ваш взгляд?
— В ходе IV Российско-Узбекского образовательного форума было заключено более 10 соглашений. На церемонии открытия был подписан документ о совместном продвижении Россией и Узбекистаном проекта «Менделеевская школа»/«Mendeleyev Maktabi», который призван увеличить количество образовательных программ на русском языке для подготовки профессиональных кадров для химической промышленности Республики Узбекистан. Еще одно соглашение о сотрудничестве заключили Российская академия образования, Ташкентский государственный педагогический университет имени Низами и Институт переподготовки и повышения квалификации кадров системы высшего образования при Министерстве высшего образования, науки и инноваций Узбекистана.
Кроме того, в рамках Форума состоялись Заседание Подкомиссии по науке и образованию Межправительственной комиссии по экономическому сотрудничеству между Российской Федерацией и Республикой Узбекистан и Рабочая встреча руководителей филиалов российских вузов в Республике Узбекистан. В ходе этих мероприятий стороны обсудили важные вопросы сотрудничества и утвердили планы на будущее.
Стороны обсудили создание совместных передовых инженерных школ, развитие деятельности филиалов российских вузов в Узбекистане, а также ряд других актуальных вопросов двустороннего научно-образовательного сотрудничества. И, конечно, участники Форума обрели новые контакты, что позволит реализовывать интересные совместные проекты в будущем.
— На полях мероприятия был подписан договор о сотрудничестве в сфере образования и науки между Дальневосточным федеральным университетом и Бухарским государственным университетом. Расскажите об этом подробнее.
— Согласно подписанному документу, университеты планируют организовать студенческие и преподавательские обмены, стажировки, учебно-производственные и исследовательские практики. Соглашение также предполагает сотрудничество в области реализации совместных образовательных программ, в том числе программ «двойного диплома». Отдельной темой стала возможность разработки совместной образовательной программы двух вузов для граждан Узбекистана, находящихся на территории Приморского края. На текущий момент в Приморье проживает около 15 000 граждан РУз.
Ключевым партнером выступит Передовая инженерная школа ДВФУ — единственная на Дальнем Востоке, специализирующаяся на биотехнологиях.
Во Владивостоке состоялся IV Российско-узбекский образовательный форум. На полях мероприятия подписали договоры о сотрудничестве в сфере образования и науки. Редакции нашего тг-канала об итогах форума удалось побеседовать с Мариной Дмитриевой, политологом, доцентом кафедры международных отношений ДВФУ.
#мнение
— Почему именно ДВФУ стал площадкой для форума?
— Как отметил в приветственной речи ректор ДВФУ Б.Н. Коробец, «Узбекистан – наш стратегический партнёр, надёжный союзник. Наши тесные, дружественные отношения находятся на подъёме, динамично развиваются на принципах равноправия, взаимного уважения и учёта интересов друг друга. Дальневосточный федеральный университет представляет весь российский Дальний Восток и готов предложить сотрудничество с вузами Узбекистана и готовить специалистов для укрепления связей между нашими странами».
Университет является одним из важнейших инструментов по реализации государственной политики «Разворота на Восток», поэтому вуз постоянно расширяет присутствие в Азии и системно занимается продвижением российской образовательной системы за рубежом. ДВФУ обладает теми компетенциями, которые представляют интерес для вузов Узбекистана, поэтому нам была предоставлена честь провести это высокое мероприятие.
— Какие итоги работы форума можно считать значимыми на ваш взгляд?
— В ходе IV Российско-Узбекского образовательного форума было заключено более 10 соглашений. На церемонии открытия был подписан документ о совместном продвижении Россией и Узбекистаном проекта «Менделеевская школа»/«Mendeleyev Maktabi», который призван увеличить количество образовательных программ на русском языке для подготовки профессиональных кадров для химической промышленности Республики Узбекистан. Еще одно соглашение о сотрудничестве заключили Российская академия образования, Ташкентский государственный педагогический университет имени Низами и Институт переподготовки и повышения квалификации кадров системы высшего образования при Министерстве высшего образования, науки и инноваций Узбекистана.
Кроме того, в рамках Форума состоялись Заседание Подкомиссии по науке и образованию Межправительственной комиссии по экономическому сотрудничеству между Российской Федерацией и Республикой Узбекистан и Рабочая встреча руководителей филиалов российских вузов в Республике Узбекистан. В ходе этих мероприятий стороны обсудили важные вопросы сотрудничества и утвердили планы на будущее.
Стороны обсудили создание совместных передовых инженерных школ, развитие деятельности филиалов российских вузов в Узбекистане, а также ряд других актуальных вопросов двустороннего научно-образовательного сотрудничества. И, конечно, участники Форума обрели новые контакты, что позволит реализовывать интересные совместные проекты в будущем.
— На полях мероприятия был подписан договор о сотрудничестве в сфере образования и науки между Дальневосточным федеральным университетом и Бухарским государственным университетом. Расскажите об этом подробнее.
— Согласно подписанному документу, университеты планируют организовать студенческие и преподавательские обмены, стажировки, учебно-производственные и исследовательские практики. Соглашение также предполагает сотрудничество в области реализации совместных образовательных программ, в том числе программ «двойного диплома». Отдельной темой стала возможность разработки совместной образовательной программы двух вузов для граждан Узбекистана, находящихся на территории Приморского края. На текущий момент в Приморье проживает около 15 000 граждан РУз.
Ключевым партнером выступит Передовая инженерная школа ДВФУ — единственная на Дальнем Востоке, специализирующаяся на биотехнологиях.
Как развивается литература в ЦА?
Гость рубрики #мнение — Сухбат Афлатуни, прозаик и поэт, известный во всем СНГ. Автор книг «Ташкентский роман», «Поклонение волхвов»и «Муравьиный царь». Афлатуни несколько раз становился лауреатом премий журнала «Октябрь», а в 2005 году — «Русской премии». Еще через год получил молодёжную премию «Триумф». Является членом редколлегии журнала «Звезда Востока» и редакционного совета журнала «Дружба народов».
Часть #1
— Как бы Вы охарактеризовали текущее положение дел и развитие литературы в Центральной Азии?
— О какой литературе мы говорим? Если о русской — это один разговор, если о литературах на автохтонных языках центральноазиатских государств — уже другой...
Если говорить о литературах на автохтонных языках, то тут без странового контекста не обойтись. Да и я не могу тут выступать экспертом: скажем, я не совсем представляю, как обстоит сегодня дело с современной литературой на таджикском или туркменском.
Но если говорить в целом, то, опять же, зависит от контекста, с чем это положение дела сравнивать. С советским периодом? С 90-ми — началом нулевых? В какой исторический контекст мы литературу Центральной Азии помещаем и рассматриваем?
Если же говорить о литературе ЦА в контексте международного литературного процесса, то она занимает скорее маргинальный статус. Она фактически не переводится на мировые языки (прежде всего, английский), ее авторы не известны не только за пределами региона, но и своих собственных стран.
В этом нет ничего трагического. Есть множество регионов, чья современная литература для подавляющего большинства читателей за их пределами (за исключением горстки литературоведов, которые на этих регионах специализируются) представляет собой «серую зону».
— А литературы в ЦА и, в частности, Узбекистане именно на русском языке?
— Тут тоже без учета странового контекста не обойтись. Потому что в Казахстане, с его значительной русскоговорящей диаспорой, ситуация с русской литературой одна, а, скажем, в Туркменистане – совсем другая. То есть, простите, почти никакая.
И это не чья-то вина: литература развивается внутри языка; нет живого языкового контекста, нет устойчивых, действующих литературных институтов — нет и современной литературы. Могут быть какие-то отдельные немногочисленные авторы, выходить какие-то отдельные книжки, даже устраиваться какие-то «точечные» литературные акции… Современной литературы как процесса не будет.
В Узбекистане ситуация где-то между Казахстаном и остальным центральноазиатскими государствами. Авторов, пишущих на русском, немало, но фактически нет никаких литературных проектов, ни фестивалей, ни литературных курсов, ни каких-то электронных журналов… Нет литературной критики. Нет более-менее заметных молодых имен; почти все имена — это уже где-то от сорока и старше.
Гость рубрики #мнение — Сухбат Афлатуни, прозаик и поэт, известный во всем СНГ. Автор книг «Ташкентский роман», «Поклонение волхвов»и «Муравьиный царь». Афлатуни несколько раз становился лауреатом премий журнала «Октябрь», а в 2005 году — «Русской премии». Еще через год получил молодёжную премию «Триумф». Является членом редколлегии журнала «Звезда Востока» и редакционного совета журнала «Дружба народов».
Часть #1
— Как бы Вы охарактеризовали текущее положение дел и развитие литературы в Центральной Азии?
— О какой литературе мы говорим? Если о русской — это один разговор, если о литературах на автохтонных языках центральноазиатских государств — уже другой...
Если говорить о литературах на автохтонных языках, то тут без странового контекста не обойтись. Да и я не могу тут выступать экспертом: скажем, я не совсем представляю, как обстоит сегодня дело с современной литературой на таджикском или туркменском.
Но если говорить в целом, то, опять же, зависит от контекста, с чем это положение дела сравнивать. С советским периодом? С 90-ми — началом нулевых? В какой исторический контекст мы литературу Центральной Азии помещаем и рассматриваем?
Если же говорить о литературе ЦА в контексте международного литературного процесса, то она занимает скорее маргинальный статус. Она фактически не переводится на мировые языки (прежде всего, английский), ее авторы не известны не только за пределами региона, но и своих собственных стран.
В этом нет ничего трагического. Есть множество регионов, чья современная литература для подавляющего большинства читателей за их пределами (за исключением горстки литературоведов, которые на этих регионах специализируются) представляет собой «серую зону».
— А литературы в ЦА и, в частности, Узбекистане именно на русском языке?
— Тут тоже без учета странового контекста не обойтись. Потому что в Казахстане, с его значительной русскоговорящей диаспорой, ситуация с русской литературой одна, а, скажем, в Туркменистане – совсем другая. То есть, простите, почти никакая.
И это не чья-то вина: литература развивается внутри языка; нет живого языкового контекста, нет устойчивых, действующих литературных институтов — нет и современной литературы. Могут быть какие-то отдельные немногочисленные авторы, выходить какие-то отдельные книжки, даже устраиваться какие-то «точечные» литературные акции… Современной литературы как процесса не будет.
В Узбекистане ситуация где-то между Казахстаном и остальным центральноазиатскими государствами. Авторов, пишущих на русском, немало, но фактически нет никаких литературных проектов, ни фестивалей, ни литературных курсов, ни каких-то электронных журналов… Нет литературной критики. Нет более-менее заметных молодых имен; почти все имена — это уже где-то от сорока и старше.
Как развивается литература в ЦА?
Гость рубрики #мнение — Сухбат Афлатуни, прозаик и поэт, известный во всем СНГ. Автор книг «Ташкентский роман», «Поклонение волхвов»и «Муравьиный царь». Афлатуни несколько раз становился лауреатом премий журнала «Октябрь», а в 2005 году — «Русской премии». Еще через год получил молодёжную премию «Триумф». Является членом редколлегии журнала «Звезда Востока» и редакционного совета журнала «Дружба народов».
Часть #2
— Писатель в Узбекистане сегодня – кто он в социуме?
— Опять же, о какой литературе Узбекистана мы говорим? Русской или узбекской?
В узбекской сохраняется уважительное отношение к писательскому труду; хотя, конечно, писатели сегодня не имеют и десятой доли того социального влияния, какое они имели еще лет 30-40 назад.
Но сообщество узбекских литераторов устроено более традиционно, здесь действуют отношения «устоз – шогирд» (наставник – ученик). Я часто слышу в беседе с узбеко-пишущими коллегами: такой-то был моим устозом, а вот тот-то – мой шогирд… Это хорошо, поскольку дает какое-то ощущение социальной важности писательского дела.
Правда, это имеет и свои минусы. Узбекская литература замкнута на себе, она вполне самодостаточна и почти не стремится к выходу из этой автаркии на международное литературное пространство; по крайней мере, никаких инициатив в этой области не заметно. Даже в рамках Центральной Азии. Переводятся ли узбекские современные авторы, скажем, на таджикский или киргизский? И обратно: таджикских, киргизских и прочих авторов – на узбекский?
Русская литература Узбекистана менее консолидирована, менее «встроена» в общество, но она более мобильна, вынужденно мобильна. У нее нет в Узбекистане потенциальной многомиллионной читательской аудитории, как у авторов, пишущих на узбекском. Читатель – не просто умеющий читать по-русски, а интересующийся русской литературой, и именно – современной, и готовый (что немаловажно для существования литературы) платить за свой интерес, покупая или легально скачивая книги… Таких читателей в Узбекистане единицы.
Соответственно, русская литература здесь более открыта к каким-то транснациональным проектам, будь то русская литература России или соседнего Казахстана. Они позволяют ей выйти на более широкую аудиторию, почувствовать хоть какую-то востребованность.
Ташкент Дакар
Гость рубрики #мнение — Сухбат Афлатуни, прозаик и поэт, известный во всем СНГ. Автор книг «Ташкентский роман», «Поклонение волхвов»и «Муравьиный царь». Афлатуни несколько раз становился лауреатом премий журнала «Октябрь», а в 2005 году — «Русской премии». Еще через год получил молодёжную премию «Триумф». Является членом редколлегии журнала «Звезда Востока» и редакционного совета журнала «Дружба народов».
Часть #2
— Писатель в Узбекистане сегодня – кто он в социуме?
— Опять же, о какой литературе Узбекистана мы говорим? Русской или узбекской?
В узбекской сохраняется уважительное отношение к писательскому труду; хотя, конечно, писатели сегодня не имеют и десятой доли того социального влияния, какое они имели еще лет 30-40 назад.
Но сообщество узбекских литераторов устроено более традиционно, здесь действуют отношения «устоз – шогирд» (наставник – ученик). Я часто слышу в беседе с узбеко-пишущими коллегами: такой-то был моим устозом, а вот тот-то – мой шогирд… Это хорошо, поскольку дает какое-то ощущение социальной важности писательского дела.
Правда, это имеет и свои минусы. Узбекская литература замкнута на себе, она вполне самодостаточна и почти не стремится к выходу из этой автаркии на международное литературное пространство; по крайней мере, никаких инициатив в этой области не заметно. Даже в рамках Центральной Азии. Переводятся ли узбекские современные авторы, скажем, на таджикский или киргизский? И обратно: таджикских, киргизских и прочих авторов – на узбекский?
Русская литература Узбекистана менее консолидирована, менее «встроена» в общество, но она более мобильна, вынужденно мобильна. У нее нет в Узбекистане потенциальной многомиллионной читательской аудитории, как у авторов, пишущих на узбекском. Читатель – не просто умеющий читать по-русски, а интересующийся русской литературой, и именно – современной, и готовый (что немаловажно для существования литературы) платить за свой интерес, покупая или легально скачивая книги… Таких читателей в Узбекистане единицы.
Соответственно, русская литература здесь более открыта к каким-то транснациональным проектам, будь то русская литература России или соседнего Казахстана. Они позволяют ей выйти на более широкую аудиторию, почувствовать хоть какую-то востребованность.
Ташкент Дакар
Как развивается литература в ЦА?
Гость рубрики #мнение — Сухбат Афлатуни, прозаик и поэт, известный во всем СНГ. Автор книг «Ташкентский роман», «Поклонение волхвов»и «Муравьиный царь». Афлатуни несколько раз становился лауреатом премий журнала «Октябрь», а в 2005 году — «Русской премии». Еще через год получил молодёжную премию «Триумф». Является членом редколлегии журнала «Звезда Востока» и редакционного совета журнала «Дружба народов».
Часть #3
— Насколько ситуация в сфере литературы в Узбекистане коррелирует с положением в других странах СНГ?
— Еще один вопрос на докторскую диссертацию… С одной стороны, везде — и не только в странах СНГ, но и глобально, — с чтением художественной литературы (и, соответственно, со статусом писателя) происходят сходные процессы. А именно – вытеснение чтения визуальной информацией, а внутри чтения вытеснение фикшна – нон-фикшном. И, если продолжать ряд, внутри фикшна – поэзии прозой.
Это совершенно новая для культуры ситуация, в том числе и для Средней Азии. Скажем, прежде ключевой фигурой был именно поэт. Алишер Навои, Рудаки, Машраб… продолжите ряд сами. Прозу они не писали.
Проза была – замечательное «Бабур-намэ», или, что ближе к нам по времени, «Путешествие из Бухары в Петербург» Ахмада Дониша, и многое другое – но считалась более «низким» жанром.
Что касается визуальности, то рукописи иногда оформлялись миниатюрами, но это было очень дорого, а потому редко. И эта модель сохранялась, с небольшими изменениями, и в советское время и даже в постсоветское. А последние лет двадцать, прямо на наших глазах, все это переворачивается.
Дальше, конечно, начинаются нюансы. Если говорить о постсоветских странах, и о русском языке, то многое зависит от доли русскоговорящего населения, от языковой политики, просто – от политики. Скажем, еще несколько лет назад второй, после российской, шла – по количеству авторов и уровню развития литературного процесса – русская литература Украины.
Теперь, с началом войны, эта литература не то чтобы исчезла – хотя некоторые поэты стали писать только на украинском… Просто почти с полным уходом русского языка из публичного пространства говорить о русской литературе Украины очень проблематично. К тому же она была всегда тесно связана с русской литературой России – а сейчас все эти связи оказались заморожены или вообще разорваны. По понятным причинам, но от этого не легче.
Или, например, в Латвии – в 2000-е, 2010-е, какой-то прямой государственной поддержки русской литературы, насколько я знаю, не было, но очень поддерживались и хорошо финансировались переводы латышской литературы, включая переводы на русский. Но теперь, после 2022 года тоже не знаю, как с этим у них обстоит, давно не встречался с латышскими коллегами…
Ташкент Дакар
Гость рубрики #мнение — Сухбат Афлатуни, прозаик и поэт, известный во всем СНГ. Автор книг «Ташкентский роман», «Поклонение волхвов»и «Муравьиный царь». Афлатуни несколько раз становился лауреатом премий журнала «Октябрь», а в 2005 году — «Русской премии». Еще через год получил молодёжную премию «Триумф». Является членом редколлегии журнала «Звезда Востока» и редакционного совета журнала «Дружба народов».
Часть #3
— Насколько ситуация в сфере литературы в Узбекистане коррелирует с положением в других странах СНГ?
— Еще один вопрос на докторскую диссертацию… С одной стороны, везде — и не только в странах СНГ, но и глобально, — с чтением художественной литературы (и, соответственно, со статусом писателя) происходят сходные процессы. А именно – вытеснение чтения визуальной информацией, а внутри чтения вытеснение фикшна – нон-фикшном. И, если продолжать ряд, внутри фикшна – поэзии прозой.
Это совершенно новая для культуры ситуация, в том числе и для Средней Азии. Скажем, прежде ключевой фигурой был именно поэт. Алишер Навои, Рудаки, Машраб… продолжите ряд сами. Прозу они не писали.
Проза была – замечательное «Бабур-намэ», или, что ближе к нам по времени, «Путешествие из Бухары в Петербург» Ахмада Дониша, и многое другое – но считалась более «низким» жанром.
Что касается визуальности, то рукописи иногда оформлялись миниатюрами, но это было очень дорого, а потому редко. И эта модель сохранялась, с небольшими изменениями, и в советское время и даже в постсоветское. А последние лет двадцать, прямо на наших глазах, все это переворачивается.
Дальше, конечно, начинаются нюансы. Если говорить о постсоветских странах, и о русском языке, то многое зависит от доли русскоговорящего населения, от языковой политики, просто – от политики. Скажем, еще несколько лет назад второй, после российской, шла – по количеству авторов и уровню развития литературного процесса – русская литература Украины.
Теперь, с началом войны, эта литература не то чтобы исчезла – хотя некоторые поэты стали писать только на украинском… Просто почти с полным уходом русского языка из публичного пространства говорить о русской литературе Украины очень проблематично. К тому же она была всегда тесно связана с русской литературой России – а сейчас все эти связи оказались заморожены или вообще разорваны. По понятным причинам, но от этого не легче.
Или, например, в Латвии – в 2000-е, 2010-е, какой-то прямой государственной поддержки русской литературы, насколько я знаю, не было, но очень поддерживались и хорошо финансировались переводы латышской литературы, включая переводы на русский. Но теперь, после 2022 года тоже не знаю, как с этим у них обстоит, давно не встречался с латышскими коллегами…
Ташкент Дакар
Большинство аварий “автомобиль-мотоцикл” происходят сейчас по вине автомобиля (с)
Редакции нашего канала удалось пообщаться с Викторией Ким, основательницей первого и пока единственного в Узбекистане женского мотоклуба «Астарта». Мы спросили самую узнаваемую девушку-байкера в стране о том, каково отношение к мотоциклистам на дорогах, и есть ли у клуба друзья и продолжатели в других странах Центральной Азии.
Рубрика #мнение
— 2017 год, это год основания вашего клуба, первого и пока единственного в Узбекистане женского мотоклуба. Подскажите, за последние 5 лет Узбекистан очень сильно изменился, а вот как изменилось отношение к девушкам-байкерам на дорогах?
— Отношения к мотоциклистам со стороны ташкентских ребят нормальное, но в силу того, что в Ташкенте очень большой наплыв водителей из регионов, ситуация осталась безобразной. У водителей в целом нет культуры вождения по городу. Во-первых, к мотоциклистам они не привыкли, а если кто и привык, то они понятия не имеют как себя вести на дороге рядом с мотоциклом. И большинство аварий “автомобиль-мотоцикл” происходят сейчас по вине автомобиля. И чаще всего они происходят из-за водителей из областей. Они начинают грубо нарушать ПДД, начинают разворачиваться на двойной сплошной, и пр.
— Есть ли женские мотоклубы в Центральной Азии, и может быть вы с кем-то поддерживаете отношения?
— Да есть, но это скорее не клубы, а мотосообщества. В Бишкеке имеется клуб «Номад», но это смешанный клуб. Девушки из него очень много ездят по Центральной Азии. Есть также казахстанский клуб из города Актау, мотосообщество «Gorgons». Мы с ним поддерживаем отношения. Знаем также российские женские клубы, и их довольно много, но из-за расстояний мы редко общаемся.
— Поскольку у нас ресурс, отчасти посвящен Африке, то традиционный вопрос связан с ней. Не было ли у вас идеи совершить мототур в Африку?
— Среди мотоциклистов есть те, кто любят дальние поездки, мы же ездим в основном по городу. Для дальних поездок необходимо отдельное снаряжение. Наш клуб самое дальнее ездил в Самарканд и Худжант. К тому же у всех есть работа, семьи и закладывать месяц для путешествия на мотоцикле в ущерб обычной жизни проблематично. Ребята да, наши узбекские байкеры любят путешествовать, в том числе в Европу. В целом это конечно было бы интересно, но, наверное, не в этой жизни. Для дальних путешествий нужен и несколько другой мотоцикл и, наверное, определенный жизненный опыт.
Ташкент Дакар
Редакции нашего канала удалось пообщаться с Викторией Ким, основательницей первого и пока единственного в Узбекистане женского мотоклуба «Астарта». Мы спросили самую узнаваемую девушку-байкера в стране о том, каково отношение к мотоциклистам на дорогах, и есть ли у клуба друзья и продолжатели в других странах Центральной Азии.
Рубрика #мнение
— 2017 год, это год основания вашего клуба, первого и пока единственного в Узбекистане женского мотоклуба. Подскажите, за последние 5 лет Узбекистан очень сильно изменился, а вот как изменилось отношение к девушкам-байкерам на дорогах?
— Отношения к мотоциклистам со стороны ташкентских ребят нормальное, но в силу того, что в Ташкенте очень большой наплыв водителей из регионов, ситуация осталась безобразной. У водителей в целом нет культуры вождения по городу. Во-первых, к мотоциклистам они не привыкли, а если кто и привык, то они понятия не имеют как себя вести на дороге рядом с мотоциклом. И большинство аварий “автомобиль-мотоцикл” происходят сейчас по вине автомобиля. И чаще всего они происходят из-за водителей из областей. Они начинают грубо нарушать ПДД, начинают разворачиваться на двойной сплошной, и пр.
— Есть ли женские мотоклубы в Центральной Азии, и может быть вы с кем-то поддерживаете отношения?
— Да есть, но это скорее не клубы, а мотосообщества. В Бишкеке имеется клуб «Номад», но это смешанный клуб. Девушки из него очень много ездят по Центральной Азии. Есть также казахстанский клуб из города Актау, мотосообщество «Gorgons». Мы с ним поддерживаем отношения. Знаем также российские женские клубы, и их довольно много, но из-за расстояний мы редко общаемся.
— Поскольку у нас ресурс, отчасти посвящен Африке, то традиционный вопрос связан с ней. Не было ли у вас идеи совершить мототур в Африку?
— Среди мотоциклистов есть те, кто любят дальние поездки, мы же ездим в основном по городу. Для дальних поездок необходимо отдельное снаряжение. Наш клуб самое дальнее ездил в Самарканд и Худжант. К тому же у всех есть работа, семьи и закладывать месяц для путешествия на мотоцикле в ущерб обычной жизни проблематично. Ребята да, наши узбекские байкеры любят путешествовать, в том числе в Европу. В целом это конечно было бы интересно, но, наверное, не в этой жизни. Для дальних путешествий нужен и несколько другой мотоцикл и, наверное, определенный жизненный опыт.
Ташкент Дакар
Как развивается литература в ЦА?
Гость рубрики #мнение — Сухбат Афлатуни, прозаик и поэт, известный во всем СНГ. Автор книг «Ташкентский роман», «Поклонение волхвов»и «Муравьиный царь». Афлатуни несколько раз становился лауреатом премий журнала «Октябрь», а в 2005 году — «Русской премии». Еще через год получил молодёжную премию «Триумф». Является членом редколлегии журнала «Звезда Востока» и редакционного совета журнала «Дружба народов».
Часть #4
— Способствовал бы продвижению местных авторов перевод их произведений на русский язык?
Разумеется. Теоретически – на любой язык со значительной читающей аудиторией. На английский, французский, китайский, испанский… Что-то, кстати, и переводится.
Например, пару лет назад «Кеча ва кундуз» Чулпана и «Бокий дарбадар» Исаджана Султана были переведены американским филологом Кристофером Фортом, а «Утган кунлар» Абдуллы Кадыри – другим американским переводчиком, Марком Ризом, и, что важно, изданы.
Можно назвать Хамида Исмайлова – он, конечно, не «местный автор» (уже тридцать лет не живет в Узбекистане), но с 2006-го, после того как его «Железную дорогу» перевел известный английский поэт и переводчик Роберт Чандлер, его прозу стали довольно активно переводить на европейские языки.
Но русский – да, конечно, остается основным языком перевода узбекской литературы. Поскольку есть традиция подобных переводов, насчитывающая многие десятилетия. Но главное, этим занимаются русско-пишущие авторы, живущие или жившие в Узбекистане, знающие его изнутри. Их, правда, единицы – поскольку большей частью эти переводы никаким образом не поддерживаются.
Ташкент Дакар
Гость рубрики #мнение — Сухбат Афлатуни, прозаик и поэт, известный во всем СНГ. Автор книг «Ташкентский роман», «Поклонение волхвов»и «Муравьиный царь». Афлатуни несколько раз становился лауреатом премий журнала «Октябрь», а в 2005 году — «Русской премии». Еще через год получил молодёжную премию «Триумф». Является членом редколлегии журнала «Звезда Востока» и редакционного совета журнала «Дружба народов».
Часть #4
— Способствовал бы продвижению местных авторов перевод их произведений на русский язык?
Разумеется. Теоретически – на любой язык со значительной читающей аудиторией. На английский, французский, китайский, испанский… Что-то, кстати, и переводится.
Например, пару лет назад «Кеча ва кундуз» Чулпана и «Бокий дарбадар» Исаджана Султана были переведены американским филологом Кристофером Фортом, а «Утган кунлар» Абдуллы Кадыри – другим американским переводчиком, Марком Ризом, и, что важно, изданы.
Можно назвать Хамида Исмайлова – он, конечно, не «местный автор» (уже тридцать лет не живет в Узбекистане), но с 2006-го, после того как его «Железную дорогу» перевел известный английский поэт и переводчик Роберт Чандлер, его прозу стали довольно активно переводить на европейские языки.
Но русский – да, конечно, остается основным языком перевода узбекской литературы. Поскольку есть традиция подобных переводов, насчитывающая многие десятилетия. Но главное, этим занимаются русско-пишущие авторы, живущие или жившие в Узбекистане, знающие его изнутри. Их, правда, единицы – поскольку большей частью эти переводы никаким образом не поддерживаются.
Ташкент Дакар
Как развивается литература в ЦА?
Гость рубрики #мнение — Сухбат Афлатуни, прозаик и поэт, известный во всем СНГ. Автор книг «Ташкентский роман», «Поклонение волхвов»и «Муравьиный царь». Афлатуни несколько раз становился лауреатом премий журнала «Октябрь», а в 2005 году — «Русской премии». Еще через год получил молодёжную премию «Триумф». Является членом редколлегии журнала «Звезда Востока» и редакционного совета журнала «Дружба народов».
Часть #5
— В СНГ учреждены конкурсы для переводчиков, поэтов и писателей, но их почти не рекламируют, информацию об этих конкурсах приходится искать самостоятельно. Что, по Вашему мнению, нужно, чтобы такую в целом хорошую идею превратить в востребованный проект?
Ну, почему, реклама есть. Скажем, информация о возрожденной в этом году «Русской премии» (на которую могут подать и авторы из Узбекистана) очень широко распространялась в сети.
Другое дело, что все это касается русской литературы. Мне бы хотелось, чтобы больше была известна за пределами Узбекистана современная узбекская литература. Чтобы она активнее и лучше переводилась и издавалась в хороших издательствах.
Интересных и ярких имен в ней много – достаточно посмотреть оглавление трехтомника «Современная литература стран СНГ» (2022), узбекскую его часть, которую мы готовили с Саодат Камиловой, Санджаром Янышевым и Вадимом Муратхановым…
Проблема в одном. Нужна не разовая реклама, даже не какой-то «востребованный проект». Перевод и продвижение национальной литературы на международный литературный рынок – дело не менее хлопотное, чем продвижение любого национального культурного продукта. Одним проектом тут не ограничишься.
И «велосипед» здесь изобретать не нужно – надо посмотреть на опыт других стран. Например, в Турции этим занимается Translation and publication grant program of Turkey (Программа грантов на перевод и публикацию, TEDA), созданная в 2005 году под патронажем Министерства культуры Турции.
Через пять лет, в 2010-м, аналогичная организация была создана в Индия: Indian Literature Abroad (Индийская литература за рубежом, ILA), а в 2011-м – в России «Институт перевода».
Схема одна – формируется список книг, рекомендуемых для перевода, объявляется конкурс среди зарубежных переводчиков и издателей, на их, соответственно, перевод и издание.
Почему бы не создать нечто подобное в Узбекистане? Несколько лет назад я предлагал это на одной литературной встрече. Кто-то из руководства Союза писателей ответил: мы работаем в этом направлении, на нашем сайте скоро будут помещаться краткие резюме книг наших авторов на английском языке.
Да, как первый шаг, это очень хорошо. Но сомневаюсь, что зарубежные переводчики и издатели тут же выстроятся в очередь… Должна быть, повторю, более системная работа; неважно, будет ли это осуществляться через Союз писателей или через какую-то отдельную специальную структуру, как в Турции или России. Что тоже, может, будет работать не идеально.
Скажем, у меня нет никаких иллюзий по поводу того списка рекомендованных на перевод и издание книг, который может быть составлен: что в него войдут действительно интересные авторы, а не только «уважаемые люди».
Но даже если два-три ярких автора в него попадут, их хорошо переведут и издадут в хорошем издательстве, это уже будет шаг вперед. А там, глядишь, и русская литература Узбекистана подтянется и продвинется; мы же, несмотря на разность языков, существуем рядом, просто в соседних махаллях…
Ташкент Дакар
Гость рубрики #мнение — Сухбат Афлатуни, прозаик и поэт, известный во всем СНГ. Автор книг «Ташкентский роман», «Поклонение волхвов»и «Муравьиный царь». Афлатуни несколько раз становился лауреатом премий журнала «Октябрь», а в 2005 году — «Русской премии». Еще через год получил молодёжную премию «Триумф». Является членом редколлегии журнала «Звезда Востока» и редакционного совета журнала «Дружба народов».
Часть #5
— В СНГ учреждены конкурсы для переводчиков, поэтов и писателей, но их почти не рекламируют, информацию об этих конкурсах приходится искать самостоятельно. Что, по Вашему мнению, нужно, чтобы такую в целом хорошую идею превратить в востребованный проект?
Ну, почему, реклама есть. Скажем, информация о возрожденной в этом году «Русской премии» (на которую могут подать и авторы из Узбекистана) очень широко распространялась в сети.
Другое дело, что все это касается русской литературы. Мне бы хотелось, чтобы больше была известна за пределами Узбекистана современная узбекская литература. Чтобы она активнее и лучше переводилась и издавалась в хороших издательствах.
Интересных и ярких имен в ней много – достаточно посмотреть оглавление трехтомника «Современная литература стран СНГ» (2022), узбекскую его часть, которую мы готовили с Саодат Камиловой, Санджаром Янышевым и Вадимом Муратхановым…
Проблема в одном. Нужна не разовая реклама, даже не какой-то «востребованный проект». Перевод и продвижение национальной литературы на международный литературный рынок – дело не менее хлопотное, чем продвижение любого национального культурного продукта. Одним проектом тут не ограничишься.
И «велосипед» здесь изобретать не нужно – надо посмотреть на опыт других стран. Например, в Турции этим занимается Translation and publication grant program of Turkey (Программа грантов на перевод и публикацию, TEDA), созданная в 2005 году под патронажем Министерства культуры Турции.
Через пять лет, в 2010-м, аналогичная организация была создана в Индия: Indian Literature Abroad (Индийская литература за рубежом, ILA), а в 2011-м – в России «Институт перевода».
Схема одна – формируется список книг, рекомендуемых для перевода, объявляется конкурс среди зарубежных переводчиков и издателей, на их, соответственно, перевод и издание.
Почему бы не создать нечто подобное в Узбекистане? Несколько лет назад я предлагал это на одной литературной встрече. Кто-то из руководства Союза писателей ответил: мы работаем в этом направлении, на нашем сайте скоро будут помещаться краткие резюме книг наших авторов на английском языке.
Да, как первый шаг, это очень хорошо. Но сомневаюсь, что зарубежные переводчики и издатели тут же выстроятся в очередь… Должна быть, повторю, более системная работа; неважно, будет ли это осуществляться через Союз писателей или через какую-то отдельную специальную структуру, как в Турции или России. Что тоже, может, будет работать не идеально.
Скажем, у меня нет никаких иллюзий по поводу того списка рекомендованных на перевод и издание книг, который может быть составлен: что в него войдут действительно интересные авторы, а не только «уважаемые люди».
Но даже если два-три ярких автора в него попадут, их хорошо переведут и издадут в хорошем издательстве, это уже будет шаг вперед. А там, глядишь, и русская литература Узбекистана подтянется и продвинется; мы же, несмотря на разность языков, существуем рядом, просто в соседних махаллях…
Ташкент Дакар