Ярославская Шалава — Блядово или Вязово?

«Ярославль онлайн» съездил в гаврилов-ямскую Шалаву, от названия которой так ущемляются все воспитанные на лагерных нарративах. Между тем, вероятнее всего, это мерянский топоним, происходящий от ~ фин.-угор. *śala "вяз": фин. salava, salaja "ива ломкая", морд. śel'ej, śel'eŋ, śäl'i, мар. šol, šolo "вяз". Т.е. это название в переводе звучит как Вязово, Ивово. Кроме того, в документах XIX века оно записано как Шалово.

В ареале Исторической мерянской земли (ИМЗ) подобных названий 4: 2 в Ярославской области, 1 в Нижегородской и 1 в Московской.

Также, возможно, мы имеем дело с антропотопонимом, от мирского имени Шала, также распространенного у марийцев, сродни мар. шӓла — «кисть из кудели», «ниток». Или от мар. шала «разрозненный», «разбросанный», шалавуй «растрепанный», «лохматый», «косматый».

По близости, в Гаврилов-Ямском районе Ярославской области есть еще не мало интересных мерянских названий: Унимерь, Урёв, Воехта, Пурлево, Дебола, Илькино, Лахость, Рохмала, Курдумово.

#ярославскаяобласть #топонимия #мерянскийязык

Ростов. Вечерний лов у Яковлевского монастыря.

#краеведение #ростов #меря

Меря и чудь всегда находились во внутренней оппозиции, это по картинке видно (на особицу от кривичей, словен и веси). Не доверяли всяким корпорациям )))

#юмор

Старый добрый "Великорус" возвращается в новой инкарнации – "Великорусы" и сразу задает основополагающий вопрос: В чем разница между русскими и великорусами?

Подробности – https://publielectoral.lat/velikorusistika

#великороссы #русские

Новый арт мерянского этнофутуриста Валентина Константинова (Вӓлкӓ Кыстинчи)

#этнофутуризм #меря

Чтобы топонимы исчезли, столетий не требуется — достаточно изменить жизненный уклад. Именно это и сделали во второй половине прошлого столетия верхнелозьвинские манси, перестав держать оленей и кочевать с ними в горах. То же самое с русско-мерянской глубинкой, о которой сам Матвеев ещё в 1982 году писал:

«…Объединили поля — исчезли их имена. Снесли малую деревню — уже нет одного-двух названий урочищ…»

Поэтому пришедшее на ум сравнение той самой картотеки Матвеева с известной коллекцией семян пшеницы, которую создали академик Николай Вавилов и его сотрудники, отнюдь не кажется преувеличением.

Андрей Расторгуев. "Именословец". Не просто прожитая жизнь: Биография А.К. Матвеева в документах и воспоминаниях.

#топонимия #матвеев #финноугры

Вологда весьская, да мерьская.

#краеведение #вологда #меря #весь

Привет с Дурасовского городища.

Читатель нашего чата Льюин Дэвис поделился свежими фотками Дурасовского городища, расположеного в Красносельском районе Костромской области.

По оценке Е.И. Горюновой*, Дурасовское городище представляло собой "мерянский поселок с развитым ювелирным производством IX - начала X в.". Несмотря на некоторое различие в наборах посуды, можно говорить о культур­ной близости населения Дурасовского и Поповского городищ, но, в отличие от Унжи, на Волге совсем не ощущается влияние Прикамья. В то же время в обоих районах прослеживаются связи с (марийским) Поветлужьем.

*Екатерина Ивановна Горюнова (1902-1995) — советский археолог середины ХХ века. В науке она оставила яркий след благодаря своим масштабным работам в области археологии финно-угорских племен.

#археология #меря #костромскаяобласть

Шел по ростовскому пешеходному переходу через Ярославское шоссе и увидел в пятне краски мерянскую птичку с подвесками. ))

#краеведение #ростов #меря #арт

«Народ» как конструкт.

Читаю свежее интервью социоантрополога Светланы Адоньевой Коммерсанту, в котором она рассказывает, что «народ» изначально появился как фантазия одного сословия о другом:

«Белинский писал по поводу народности в статье 1842 г. «Русские народные сказки»: «Идеал русского богатыря — физическая сила, торжествующая над всеми препятствиями — даже над здравым смыслом. Коли уж богатырь — ему все возможно, и против него никто не устоит; об стену лбом ударится — стена валится, а на лбу и шишки нет. Героизм есть первый момент пробуждающегося народного сознания жизни, а дикая животная сила, сила железного кулака и чугунного черепа — первый момент народного сознания героизма». И далее: «Русская поэзия, как и русская жизнь (ибо в народе жизнь и поэзия—одно), до Петра Великого есть тело, полное избытком органической жизни, крепкое, здоровое, могучее, великое, вполне способное, вполне достойное быть сосудом необъятно великой души, но — тело, лишенное этой души и только ожидающее, ищущее ее... Петр вдунул в него душу живу.». Итак, есть «народ», от которого неотделима его поэзия, и в этой поэзии живут такие богатыри, что лбом ударятся и шишки нет, но это только тело. Душа появляется только с деяниями Петра. То есть конструируется, получается, такое существо, исполненное жизни, но без осознания себя, которое должно быть одушевлено как раз тем самым сословием, которое его выдумало и описывает. Это оно внедрит туда сознание.

Думаю, оно (это понятие народа) появилось (в XIX в.) как фантазия (высшего сословия) о своем прошлом. Этот воображаемый «народ» живет так, как мы жили когда-то, хранит очарование нашей национальной старины. Они отсталые (не высшее сословие), носят то, что мы давно не носим, поют какие-то старые песни, и в этом смысле они, конечно, очень темные. Но мы в то же время им благодарны за то, что они нас обеспечивают нашей седой стариной.

Дальше она перескакивает через XIX в., опуская многочисленные дискуссии о сущности «народа», происходившие в этот период, и сразу оказывается в XX в., потому что именно в советский период происходит весь конструктивистский трюк.

Если мы посмотрим на речь 1920-х г., то там слово «крестьянство» еще будет существовать. А в 1930-е крестьянства уже нет, появляется советский народ. То есть народ — это уже не другие, это уже все мы. Как мне представляется, тогда и была создана категория «советский народ», и создана вполне успешно. Практически все социальные институты (детские сады, школа, ритуалы и праздники) работали на то, чтобы сформировать эту новую общность.

Только это совсем не тот «народ», который был в России до революции. Появился условный «русский народный костюм», которого никогда не существовало. Существовали ярославский, нижегородский, архангельский костюмы. Нет «общерусского народного костюма». В сталинское время создается такое же «русское народное пение», «русский народный фольклор» и так далее. Всего этого «русского народного» в XIX веке еще не было. Иногда думаешь, сколько же усилий нужно потратить, чтобы все это стандартизировать. А позже, с конца 1950-х гг., государство приступает к разработке новых советских ритуалов. Вот тогда-то и появляется свадебный обряд в том виде, в котором мы его знаем, с караваем, и, например, Проводы зимы. Может, кто-то по наивности полагает, что это Масленица, так вот нет, это Проводы зимы, которые были придуманы в 1960-е годы».

Адоньева описывает сталинский нацбилдинг, в рамках которого из массы субэтнических и региональных групп «великороссов» (т.е. крестьян) имевших свои особые локусы, диалекты и самосознание, были созданы «советские» которым мы все непосредственно наследуем.

По мнению Адоньевой сейчас мы имеем дело с советским конструктом «народного». Новым концептом нам подменили прошлое, ведь идентичность конструируется через многократное повторение. Празднуя те праздники и совершая те обряды (и повторяя слова и формулы — заклинания), которые были изобретены в советское время, мы закрепляем и передаем следующему поколению советскую идентичность.

Фото: Похороны. С. Баженово, Нижегородская обл., 1970.

#идентичность