🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -

Телеграм-канал Наивная Политология

Пятый срок и трансфер

В Кремле до сих пор не огласили имя кандидата в президенты от правящей партии и, хотя сегодня присутствует несколько признаков того, что выбор уже сделан, сохраняющаяся интрига в какой-то мере позволяет снизить угрозы для курса рубля и масштабы оттока капитала.

Выбор между пятым президентским сроком действующего главы государства и объявлением преемника является целеполагающим и даже цивилизационным. И дело не только в изолирующих внешнеполитических последствиях шестилетнего срока потенциально "невыездного" президента. После исключения из политического поля таких политиков как Стрелков и Пригожин, актуальный лидер ассоциируется с наиболее правым вектором развития из допустимых, в то время как другие публичные персоны, пригодные для статуса преемника, в представлении социума находятся значительно левее - ближе к центру.

В этом видится и главный вызов последующей шестилетки: если в системах типа американской главой государства может стать политик, представляющий край политического спектра наподобие Трампа, то в моделях, подобной российской, окно Овертона сдвигается на лидера. А это означает насыщение элит политиками более правых убеждений, а также сохранение актуального курса для Северного Кавказа с дальнейшим усилением его отрыва от российской правовой системы, что может привести к вооруженному конфликту по мере роста хаотизации. На общефедеральном уровне это означает замену не только прозападных, но и умеренных политиков, на лиц, ориентированных на сотрудничество с нынешними союзниками в лице Хезболлы, КНДР, КСИР, афганских политиков и иными подобными организациями, т.е. формирование политической модели, близкой к ливанской, что может стать причиной ухудшения отношений с западными правыми, включая республиканцев, ориентированных на антагонистичную систему традиционных ценностей, и даже Китаем, несмотря на его торговые связи сохраняющим осторожное отношение к исламистам вследствие уйгурской проблемы.

Сохранение выбранного курса, предполагающего "пережидание" интереса Запада к поддержке Киева, в реальности трансформируется в продление конфликта на дальнейшие 6 лет с естественными последствиями в виде хаотизации в других регионах мира с тлеющими конфликтами; роста ВПК таких стран, как США и Великобритания (и Китая - в ответ на подобные процессы); маргинализации пророссийских и даже нейтральных политиков с одновременным ростом ультраправых настроений в развитых странах.

С учётом заданного за последние два года вектора, наиболее реалистичным видится гибрид консервативного сценария с тоталитаризацией. Итогом подобной синкрезии к 2030-му году без прилета "чёрных лебедей" станет положение, схожее с актуальным с поправкой на последствия износа систем (как промышленных, так и политико-управленческих) с учетом мультипликации ошибок по модели швейцарского сыра, а также переход западных потребителей на альтернативные источники ресурсов (потеря рынков экспорта) и выключение России из производственных цепочек. Отдельно следует учитывать влияние вооруженного конфликта и его производных на рынок труда: эмиграция квалифицированных кадров; выбывание трудоспособного населения, в том числе вследствие инвалидизации и развития психологических травм, способствующих маргинализации индивидов; вследствие удаления от мировой экономики - снижение конкурентоспособности работников, общее снижение квалификации труда, что усиливает вероятность техногенных катастроф.

Идея же преемника предполагает попытку переосмысления внешней политики на способствующую экономическому развитию, что соотносится с Испанским сценарием. Сама по себе реакция общества на действия Евгения Пригожина указывает на несостоятельность конструкта незаменимости политической личности и наличие запроса на перемены, даже если пригожинские ценности отличались от желаний наиболее экономически значимого сегмента социума и системы как коллективного организма, представляющего элиты.