Неудивительно, что в начале XVIII в. многие евреи оказались богатейшими людьми Великобритании: Мендес де Косто, Моисей Харт, Аарон Франкс, барон Дагиляр, Моисей Лопес Перейра, Моисей/Антон да Коста, занимавший в конце XVII в. пост главы Банка Англии; в это время около тысячи еврейских семей в Лондоне имели годовой доход 300 фунтов, около ста смей – 1 тыс. – 2 тыс. фунтов. «В правление королевы Анны (1702–1714), – пишет В. Зомбарт, – английское еврейство достигает максимальной финансовой власти в стране», а дом Гидеонов (в лице Сэмпсона Гидеона) становился одним из крупнейших в ходе разворачивающегося противостояния с Францией; в 1745 г. Гидеон предоставил правительству кредит в 1,7 млн фунтов – гигантскую сумму; интересно, что одним из наиболее влиятельных финансистов Франции того же времени, кредитовавшим Людовика XIV, а затем Людовика XVбыл тоже еврей – Сэмюэль Бернар.

Все тайное когда-то становится явным.

И не умри Мария от рака в 1558 г. – в один год со своим тестем Карлом V, на месте протестантской Англии могла оказаться католическая Англия – северная часть гигантской испано-английской католической империи: империя Филиппа простиралась от Сицилии до Куско, покрывая четверть известного на тот момент мира.

Сама Елизавета, наследовавшая Марии, получила далекое от стабильности, разболтанное, с расшатанным фундаментом государство – both shaken and stirred, в той ситуации еще ничего не было решено. Современники не верили, что Елизавете удастся стабилизировать королевство. Более того, как заметил все тот же С. Элфорд в блестящей работе о тайной истории правления Елизаветы I, в ее эпоху «выживание или катастрофа протестантской Англии целиком зависели от одного-единственного человека – Елизаветы».

Это сегодня, зная исторический результат, мы полагаем, что так оно и должно было случиться, однако пуля, кинжал или просто болезнь «монархини» могли изменить все и привести к католическому реваншу, а историки писали бы о «елизаветинском эпизоде» как о кратком отклонении, девиации от основного курса (как сегодня трактуется «эпизод кровавой Марии») и никто уже не писал бы о «золотом веке».

А вот на рубеже XVI–XVII вв. это уже было практически невозможно: процесс набрал инерцию, субъект во многом сформировался, хотя и не до конца, закалился как сталь и готов был безжалостно рвать противников – реальных и мнимых.

Как вы считаете?

Генезис определяет характер и функционирование целостности, будь то субъект или система. Именно елизаветинская фаза определила характер нового хищного англосаксонского субъекта, который замесили в Европе, а испекли в английской печке на деньги Сити при роли венецианцев в качестве катализатора.

«Славная революция» устранила практически все барьеры на пути финансово-землевладельческой верхушки, стремившейся получить неограниченный, т.е. частно-собственнический, капиталистический контроль над землей и денежным обращением.

Во-первых, поскольку шла ожесточенная борьба с Испанией и католиками, это субъект приобрел фанатично протестантские черты и жесткий антикатолический характер.

В англосаксонское сознание испанцы вбиты как символ угрозы и угнетения – вплоть до того, что даже сегодня в фильмах-сказках. Например, в «Принце Каспиане» из «Хроник Нарнии» доспехи тельмаринов – народа-врага положительных героев – смоделированы по испанским XVI–XVII вв. Это открыто признал режиссер Эндрю Эдамсон.

Накануне.ру - информационный ресурс на каждый день, аналитика и новости, рекомендую читать и подписываться.

https://publielectoral.lat/nakanuneru

Вообще англосаксы постоянно проделывают такие входящие в подсознание символические штуки со всеми своими историческими врагами. Так в «Звездных войнах» военная форма и контуры шлемов воинов Империи, включая Дарта Вейдера, смоделированы по вермахтовским. Об образе «русской мафии» я уже и не говорю. Но вернемся в XVI в.

Во-вторых, именно борьба елизаветинского времени выковала агрессивно-экспансионистский с криминальным (пиратство, огораживания) душком характер нового субъекта. Установка на мировую экспансию как экономическую стратегию сформировалась именно в это время. Наилучшим образом это отражено в двух портретах Елизаветы – 1588 г. Джорджа Гауэра и 1952 г. Марка Герартса-младшего (находится в поместье Дичли).

На первом портрете великолепно одетая Елизавета держит руку на глобусе, рядом с ней – имперская корона, а вглуби картины, точнее, фоном изображены английский флот в спокойных водах и испанский флот, который бурное море разбивает о скалы. Пальцы Елизаветы накрывают Центральную Америку, словно указывая одно из направлений будущей, но уже не такой отдаленной, экспансии.

Второй портрет еще более красноречив: Елизавета в украшенном драгоценными камнями белом платье стоит на фоне штормового неба, которое она освещает подобно солнечному лучу; она стоит на карте королевства, причем выглядит в три раза больше Англии, нависает над последней.

Мой доклад «Волновой резонанс эпох» на конференции в Орле «Образ будущего».

https://youtube.com/watch?v=yS_0XyMsJZ8&feature=share

В-третьих, постоянная, в течение всего правления Елизаветы, борьба с заговорами – внутренними и внешними, шпионажем, непрекращающаяся тайная война – все это привело к резкому усилению разведки и контрразведки, т.е. выражаясь современным языком, спецслужб в жизни Англии второй половины XVI в. в частности и в функционировании нового субъекта, в его вековую заряженность на изощренную тайную войну вообще.

В этом плане можно сказать, что лорд Бергли и Уолсингем – это люди, которые стоят у истоков не только Англии и ее спецслужб, но североатлантического, исторического субъекта в целом, это его «повивальные бабки» (точнее, «дедки») и крестные отцы одновременно.

Не будет преувеличением сказать, что именно в тайной войне Англия одержала свои главные победы в XVI в. и стала тем, чем стала, – коварным Альбионом.