В снятом Джонатаном Глейзером клипе на песню «Rabbit in Your Headlights» француз Дени Лаван — любимый актер Леоса Каракса с лицом омского алкоголика — идет по автомобильному тоннелю, погруженный не то в свои мысли, не то в свое безумие. Его сбивает машина, он поднимается и продолжает идти. Сбивает другая — и так вплоть до финала, в котором на месте «жертвы» оказывается уже транспортное средство. Дым окутывает Лавана, застывшего в позе распятия. Затемнение.
Так вот, представьте, что вы полтора часа смотрите на сбитого человека и думаете: «Встанет, не встанет?» Вот это новый фильм Глейзера «Зона интересов».
Если клип 1998 года говорит о несгибаемости духа и, как следствие, бессмертии тела, то вольная киноадаптация романа Мартина Эмиса констатирует смертность и того, и другого. Комендант нацистского концлагеря живет с семьей на внушительном участке земли. Мать семейства следит за роскошным садом, дети (почти) беззаботно проживают свое детство, служанки выбирают себе по одной вещи из тех, что сняли с узников. От концлагеря всех их отделяет бетонная стена.
В попытке отойти от типизированного кинематографа об ужасах нацистского геноцида и радикализировать сам способ повествования Глейзер повисает где-то между двух этих стратегий. Его интересует не столько репрезентативный аппарат, сколько перцептивный: невозможно рассказать о трагедии концлагеря, но можно довести зрителя до такой степени дискомфорта и ужаса, в которой последнего начнет буквально тошнить от напряжения. В руках Глейзера материя фильма — как звук, так и изображение — изгибается и трещит. Чего стоит один финал, где без смены интонации повествование разрезается почти документальными кадрами уборки в музее Освенцима.
Но в то же время экспрессивная работа с формой обличает фигуру режиссера. Это одновременно и «помогает» фильму, играя роль остраняющего аппарата, и «обезвреживает» все перцептивные ловушки.
Как пел Том Йорк в вышеупомянутой песне: «She laughs when she's crying, She cries when she's laughing».
#рутинныезаметки #кириллстарков
Так вот, представьте, что вы полтора часа смотрите на сбитого человека и думаете: «Встанет, не встанет?» Вот это новый фильм Глейзера «Зона интересов».
Если клип 1998 года говорит о несгибаемости духа и, как следствие, бессмертии тела, то вольная киноадаптация романа Мартина Эмиса констатирует смертность и того, и другого. Комендант нацистского концлагеря живет с семьей на внушительном участке земли. Мать семейства следит за роскошным садом, дети (почти) беззаботно проживают свое детство, служанки выбирают себе по одной вещи из тех, что сняли с узников. От концлагеря всех их отделяет бетонная стена.
В попытке отойти от типизированного кинематографа об ужасах нацистского геноцида и радикализировать сам способ повествования Глейзер повисает где-то между двух этих стратегий. Его интересует не столько репрезентативный аппарат, сколько перцептивный: невозможно рассказать о трагедии концлагеря, но можно довести зрителя до такой степени дискомфорта и ужаса, в которой последнего начнет буквально тошнить от напряжения. В руках Глейзера материя фильма — как звук, так и изображение — изгибается и трещит. Чего стоит один финал, где без смены интонации повествование разрезается почти документальными кадрами уборки в музее Освенцима.
Но в то же время экспрессивная работа с формой обличает фигуру режиссера. Это одновременно и «помогает» фильму, играя роль остраняющего аппарата, и «обезвреживает» все перцептивные ловушки.
Как пел Том Йорк в вышеупомянутой песне: «She laughs when she's crying, She cries when she's laughing».
#рутинныезаметки #кириллстарков
Букет для фрау, удочка для рыцаря: рецензия на «Фрау» Любови Мульменко.
14 марта в прокат выходит вторая режиссерская работа Любови Мульменко, снятая по ее же сценарию, «Фрау». О том, какое место в этой оде уединению занимают ирония и наивность, а также почему рыцарь – это «она», пишет Кирилл Старков.
Ссылка на статью — https://cinemaroutine.ru/buket-dlya-frau-udochka-dlya-rytsarya
14 марта в прокат выходит вторая режиссерская работа Любови Мульменко, снятая по ее же сценарию, «Фрау». О том, какое место в этой оде уединению занимают ирония и наивность, а также почему рыцарь – это «она», пишет Кирилл Старков.
Ссылка на статью — https://cinemaroutine.ru/buket-dlya-frau-udochka-dlya-rytsarya
Синема Рутин
Букет для фрау, удочка для рыцаря: рецензия на «Фрау» Любови Мульменко
«Ван Гог. На пороге вечности» / «At Eternity's Gate» (2018)
Режиссер: Джулиан Шнабель
Оператор: Бенуа Деломм
#духкино
Режиссер: Джулиан Шнабель
Оператор: Бенуа Деломм
#духкино
«Нежный восток» — это расчетливый и беспринципный волк в розовой овечьей шкуре, что само по себе является недвусмысленным отражением (хотя кто здесь чье отражение – большой вопрос) протагонистки – циничной, вечно скучающей и падкой на авантюры и манипуляции школьницы-беглянки.
Лиллиан инвариантна, она абсолют. Законченный и статичный образ современного трикстера. «Нежный восток» — это роман о лисе́. Саркастичная сказка, главная героиня которой, по собственным словам, просто плывет по течению. Потому для зрителя важна не столько сама Лиллиан, сколь ее приключения, ведь задача у героини крайне простая: задать вектор путешествия, провести нас по нежному и пугающему Восточному взморью Страны Чудес, которое, по всей видимости, и является настоящим героем этого обаятельно-нелепого и колючего фильма. Роднит героиню Талии Райдер с Кэрроловской Алисой и совершенное отсутствие «пути героя», ведь взросления как такового будто бы и не происходит вовсе, как и существенных перемен в персонаже в принципе.
Полноценный авторский дебют Шона Прайса Уильямса, прежде сиявшего в качестве оператора у братьев Сафди, с легкой руки можно назвать «Алисой в Соединенных Штатах». Восточное побережье в фильме подобно зазеркалью: безумное, чарующее, сумасбродное и радикальное в контрастах, главным из которых является зажимающий зрителя в тиски абсурдного беспокойства контраст между изображением и повествованием.
В «Нежном востоке» Уильямса нежна в первую очередь сама камера: ручная, живая, самостоятельная – она существует в пространстве картины как полноценный герой. Ее зернистый, любопытный и теплый взгляд без стеснений выступает откровенным фильтром зрительского восприятия событий, всецело формируя атмосферу произведения. Благодаря этому образуется интересный контраст в паре с инфантильным во всех отношениях сюжетом.
И вот, в очередной раз руководствуясь законом Мерфи, сон Алисы-Лиллиан зловеще прокрадывается в реальность: «Anything that can go wrong will go wrong».
#рутинныезаметки #левонсутидзе
Лиллиан инвариантна, она абсолют. Законченный и статичный образ современного трикстера. «Нежный восток» — это роман о лисе́. Саркастичная сказка, главная героиня которой, по собственным словам, просто плывет по течению. Потому для зрителя важна не столько сама Лиллиан, сколь ее приключения, ведь задача у героини крайне простая: задать вектор путешествия, провести нас по нежному и пугающему Восточному взморью Страны Чудес, которое, по всей видимости, и является настоящим героем этого обаятельно-нелепого и колючего фильма. Роднит героиню Талии Райдер с Кэрроловской Алисой и совершенное отсутствие «пути героя», ведь взросления как такового будто бы и не происходит вовсе, как и существенных перемен в персонаже в принципе.
Полноценный авторский дебют Шона Прайса Уильямса, прежде сиявшего в качестве оператора у братьев Сафди, с легкой руки можно назвать «Алисой в Соединенных Штатах». Восточное побережье в фильме подобно зазеркалью: безумное, чарующее, сумасбродное и радикальное в контрастах, главным из которых является зажимающий зрителя в тиски абсурдного беспокойства контраст между изображением и повествованием.
В «Нежном востоке» Уильямса нежна в первую очередь сама камера: ручная, живая, самостоятельная – она существует в пространстве картины как полноценный герой. Ее зернистый, любопытный и теплый взгляд без стеснений выступает откровенным фильтром зрительского восприятия событий, всецело формируя атмосферу произведения. Благодаря этому образуется интересный контраст в паре с инфантильным во всех отношениях сюжетом.
И вот, в очередной раз руководствуясь законом Мерфи, сон Алисы-Лиллиан зловеще прокрадывается в реальность: «Anything that can go wrong will go wrong».
#рутинныезаметки #левонсутидзе
Главный редактор «Синема Рутин» Варвара Тирахова вместе с доктором литературоведения Ириной Кулик приняли участие в записи подкаста для онлайн-журнала V–A–C Sreda под чуткой модерацией редактора проекта Максима Шибаева.
В этом выпуске вы узнаете о космосе в кино:
- Почему советский космический кинематограф не вырос в полноценное направление?
- Зачем режиссеры отправляли в космос детей?
- Что такое спациализм и правда ли, что «Кин-дза-дза!» Георгия Данелии — серьезное философское высказывание?
Выпуск можно прослушать по ссылке до 3 апреля
В этом выпуске вы узнаете о космосе в кино:
- Почему советский космический кинематограф не вырос в полноценное направление?
- Зачем режиссеры отправляли в космос детей?
- Что такое спациализм и правда ли, что «Кин-дза-дза!» Георгия Данелии — серьезное философское высказывание?
Выпуск можно прослушать по ссылке до 3 апреля