Посмотрели интервью гендиректора «Факультета медицинского права» Полины Габай. Тема: «Как медицинскому сообществу обороняться от следаков, которые рвутся пересажать врачей». Полина Габай очень старалась придерживаться выбранной стратегии — проврачебной, защитнической, толерантно и мягко "набрасывая" при этом на СК. Даже дело Элины Сушкевич кажется ей «нелогичным» (хотя при своих-то знакомствах и связях уже давно могла бы всё выяснить, что там да как).
В беседе затронута тема создания в СК «врачебных» отделов и подведомственных медицинских экспертиз. Это якобы говорит о подготовке тех самых врачебных репрессий, ввиду априори необъективной направленности этих «отделов».
Но что самое любопытное, сами же собеседники незаметно для себя подталкивают зрителей к интересному выводу. Оказывается, главное орудие «охоты на ведьм» – это не следователи, а... другие врачи, судмедэксперты, чьи выводы о связи между действием/бездействием врача и смертью пациента ложатся в основу обвинения.
Ну и, конечно, противопоставлять врачей и следователей глупо, как минимум потому, что при случае сами же медработники обращаются в СКР без всяких проблем, когда считают это необходимым.
Что означает создание «врачебных» отделов в СК?
Да, действительно, направленность на выполнение «планов» по врачам. Но откуда же растут ноги предполагаемой проблемы? Опять же из медицинского сообщества, представители которого войдут (если уже не вошли) экспертами в эти отделы. Тогда дискуссия опять поворачивается внутрь медицинского сообщества, которое, получается, «репрессирует» само себя?
Безусловно, можно сказать, что эти судмеды вообще не врачи — они пошли на служение дьяволу, о реальной практике не имеют представления (и такие бывают), эдакие доктора в погонах, только и делают, что смотрят в свои микроскопы и не понимают, каково это – работать врачом. Тогда медицинскому сообществу на официальном уровне нужно открыто заявить, что отныне врачи не признают судмедов, отказывают им в праве на работу и будут считать их по определению некомпетентными. И забыть про всякую там состязательность, аргументацию, клинические дискуссии в каждом конкретном деле...
Тут же затрагивается тема «независимых экспертиз» во врачебных делах.
Во-первых, все разговоры о «независимости» от лукавого, пока в процессах участвуют живые люди со своими пороками, слабостями, приоритетами и ситуационно-служебными раскладами. К тому же, эксперты — это опять же те же врачи. Однокурсники, друзья, партнёры по бизнесу, родственники, любовники, бывшие коллеги по стационару. И всем им от своих товарищей «на передовой» тоже может что-то понадобиться. Ведь кто-то из них вообще ребёнка/жену/мать/отца вылечил, да препарат какой помог достать, и на обследование мимо очереди провёл. Всё намного глубже и сложнее, чем кажется.
И отсюда проистекает наше «во-вторых»: «зависимость» судмедбюро очень часто нужна самим практикующим врачам, ведь бывает всякое. Не будем же отрицать, что при разного рода ЧП в больнице, главврач или внештатный минздравовский главспец могут «поговорить» с местными бюро, чтобы сделать «какое надо заключение»? Нужно опасаться, что если мы гипотетически введём независимую (прямо в вакууме) экспертизу по каждому случаю пациентской смерти, то может вскрыться не совсем приглядная картина о наших больницах. Ведь одно дело рассказывать в фейсбучике про бастрыкинских волков в погонах и из публичной солидарности отмазывать соратников, а другое дело, когда ты сам понимаешь, к кому бы в своём же коллективе ни то чтобы под нож не лёг, а даже на консультацию бы не пошёл.
Наверное, чтобы двигаться вперёд, в медицинском сообществе пора формировать повестку по другому принципу — если мы правы, то отстаиваем эту правоту и обоснованно её доказываем, если нет, то делаем всё, чтобы допускать такого как можно меньше.
#редакция
В беседе затронута тема создания в СК «врачебных» отделов и подведомственных медицинских экспертиз. Это якобы говорит о подготовке тех самых врачебных репрессий, ввиду априори необъективной направленности этих «отделов».
Но что самое любопытное, сами же собеседники незаметно для себя подталкивают зрителей к интересному выводу. Оказывается, главное орудие «охоты на ведьм» – это не следователи, а... другие врачи, судмедэксперты, чьи выводы о связи между действием/бездействием врача и смертью пациента ложатся в основу обвинения.
Ну и, конечно, противопоставлять врачей и следователей глупо, как минимум потому, что при случае сами же медработники обращаются в СКР без всяких проблем, когда считают это необходимым.
Что означает создание «врачебных» отделов в СК?
Да, действительно, направленность на выполнение «планов» по врачам. Но откуда же растут ноги предполагаемой проблемы? Опять же из медицинского сообщества, представители которого войдут (если уже не вошли) экспертами в эти отделы. Тогда дискуссия опять поворачивается внутрь медицинского сообщества, которое, получается, «репрессирует» само себя?
Безусловно, можно сказать, что эти судмеды вообще не врачи — они пошли на служение дьяволу, о реальной практике не имеют представления (и такие бывают), эдакие доктора в погонах, только и делают, что смотрят в свои микроскопы и не понимают, каково это – работать врачом. Тогда медицинскому сообществу на официальном уровне нужно открыто заявить, что отныне врачи не признают судмедов, отказывают им в праве на работу и будут считать их по определению некомпетентными. И забыть про всякую там состязательность, аргументацию, клинические дискуссии в каждом конкретном деле...
Тут же затрагивается тема «независимых экспертиз» во врачебных делах.
Во-первых, все разговоры о «независимости» от лукавого, пока в процессах участвуют живые люди со своими пороками, слабостями, приоритетами и ситуационно-служебными раскладами. К тому же, эксперты — это опять же те же врачи. Однокурсники, друзья, партнёры по бизнесу, родственники, любовники, бывшие коллеги по стационару. И всем им от своих товарищей «на передовой» тоже может что-то понадобиться. Ведь кто-то из них вообще ребёнка/жену/мать/отца вылечил, да препарат какой помог достать, и на обследование мимо очереди провёл. Всё намного глубже и сложнее, чем кажется.
И отсюда проистекает наше «во-вторых»: «зависимость» судмедбюро очень часто нужна самим практикующим врачам, ведь бывает всякое. Не будем же отрицать, что при разного рода ЧП в больнице, главврач или внештатный минздравовский главспец могут «поговорить» с местными бюро, чтобы сделать «какое надо заключение»? Нужно опасаться, что если мы гипотетически введём независимую (прямо в вакууме) экспертизу по каждому случаю пациентской смерти, то может вскрыться не совсем приглядная картина о наших больницах. Ведь одно дело рассказывать в фейсбучике про бастрыкинских волков в погонах и из публичной солидарности отмазывать соратников, а другое дело, когда ты сам понимаешь, к кому бы в своём же коллективе ни то чтобы под нож не лёг, а даже на консультацию бы не пошёл.
Наверное, чтобы двигаться вперёд, в медицинском сообществе пора формировать повестку по другому принципу — если мы правы, то отстаиваем эту правоту и обоснованно её доказываем, если нет, то делаем всё, чтобы допускать такого как можно меньше.
#редакция