Сегодня весь день, читая новости с суда над Любовью Соболь, вспоминаю, как в конце прошлого года Тверской суд рассматривал уголовное дело против меня. Общий момент в наших делах — нежелание «суда» быть публичным, как того требует закон.

Рассматривая мое дело по политической статье 212.1 УК, «суд» прятался и не желал пускать в зал журналистов. Тем более с камерами. Тогда судья ссылался на коронавирусные ограничения. Тем не менее, наше упорство заставило судью Белякова пускать в зал пишущих журналистов и даже публику.

Теперь мы видим тоже самое на процессе Соболь — от гласного и открытого судебного процесса не осталось и следа. И я не думаю, что решение запретить в зале фотографировать принималось в АП, скорее, это инициатива конкретного судьи, который выполняя конкретный политический заказ, желает уберечь себя от публичности. И это показательно. Уже даже судьи чувствует, что люди вокруг не на их стороне. И им неуютно, а коронавирус — это просто отговорка.

Спасибо Любови, что она отстаивает не только свои права, но и права каждого из нас на открытый и гласный суд.

Следующее заседание по «квартирному делу» Соболь — 12 апреля.