В Замбии есть заповедник. Где ученые наблюдают за богатой духовной жизнью шимпанзе. Там есть один чувак, самый беспокойный, творческий и вообще латентный Версаче.
Звать его Джума. Сначала он нашел какую-то травинку, которая его устроила по эстетическим параметрам. Ну, там, длина, толщина, цвет. Засунул себе в ухо эту травинку и так ходил. Походка изменилась, зубы побелели, дольше стал на задних ногах гордиться. И такой, поглядывает на других шимпанзе: «Иых, обезьяны, что с вас взять».
Другие обезьяны, насмотревшись эстетики, тоже нарвали себе папоротников да шалфеев и засунули за ухи. И теперь все так ходили. И травинки меняли, как завянут. Расстраивались, когда в игрищах теряли свои кораллы с жемчугами.
Но вот что-то у Джумы в голове иначе сладилось. Нашел он непохожую на другие травинку, засунул ее себе в задницу и пошел. Гордо. Травинка привлекательно при ходьбе покачивалась туда-сюда. Опять другие члены и не члены коллектива глядели два дня. И себе травинки в задницы засунули. И так ходят теперь.
Вот говорят, Дарвин со своей теорией накосячил. Мол, не может из просто примата получиться примат – француз, к примеру. А на самом деле это фигня. У нас на глазах эта самая эволюция и вертопрашится. Причем, очень быстро. Уже наладились модные показы организовывать, да украшения мастырить. И лидеры общественного мнения у них тоже, выходит, есть. Нам просто не видно, но вполне может статься, что что где-то в кустах, ихнем пресс-центре, сидит топлес жюри и на банановых кожурках рецензии мочой антилопы зубом пираньи пишут, куря вейпы, отжатые у туристов, которые несут самонадеянный вздор о том, что венец природы – это какой-нибудь Илон Маск.
А ведь шимпанзе – хоть и умные, да не самые. Вот, к примеру, орангутанги (оранжевые люди) не путают лицевую и изнаночную у одежды, правильно одеваются. И, между прочим, Трамп – тоже оранжевого цвета, неужели никто, кроме меня не заметил?
Погодите десяток – другой годков. Будешь ты сидеть глупый и жалкий, а капуцинчик станет гладить тебя по голове, пригорюнившись под подбородок второй рукой и иронично спрашивать: «Ну что ж тут непонятного может быть в формуле карбоксилазы? Эх, люди…».
Звать его Джума. Сначала он нашел какую-то травинку, которая его устроила по эстетическим параметрам. Ну, там, длина, толщина, цвет. Засунул себе в ухо эту травинку и так ходил. Походка изменилась, зубы побелели, дольше стал на задних ногах гордиться. И такой, поглядывает на других шимпанзе: «Иых, обезьяны, что с вас взять».
Другие обезьяны, насмотревшись эстетики, тоже нарвали себе папоротников да шалфеев и засунули за ухи. И теперь все так ходили. И травинки меняли, как завянут. Расстраивались, когда в игрищах теряли свои кораллы с жемчугами.
Но вот что-то у Джумы в голове иначе сладилось. Нашел он непохожую на другие травинку, засунул ее себе в задницу и пошел. Гордо. Травинка привлекательно при ходьбе покачивалась туда-сюда. Опять другие члены и не члены коллектива глядели два дня. И себе травинки в задницы засунули. И так ходят теперь.
Вот говорят, Дарвин со своей теорией накосячил. Мол, не может из просто примата получиться примат – француз, к примеру. А на самом деле это фигня. У нас на глазах эта самая эволюция и вертопрашится. Причем, очень быстро. Уже наладились модные показы организовывать, да украшения мастырить. И лидеры общественного мнения у них тоже, выходит, есть. Нам просто не видно, но вполне может статься, что что где-то в кустах, ихнем пресс-центре, сидит топлес жюри и на банановых кожурках рецензии мочой антилопы зубом пираньи пишут, куря вейпы, отжатые у туристов, которые несут самонадеянный вздор о том, что венец природы – это какой-нибудь Илон Маск.
А ведь шимпанзе – хоть и умные, да не самые. Вот, к примеру, орангутанги (оранжевые люди) не путают лицевую и изнаночную у одежды, правильно одеваются. И, между прочим, Трамп – тоже оранжевого цвета, неужели никто, кроме меня не заметил?
Погодите десяток – другой годков. Будешь ты сидеть глупый и жалкий, а капуцинчик станет гладить тебя по голове, пригорюнившись под подбородок второй рукой и иронично спрашивать: «Ну что ж тут непонятного может быть в формуле карбоксилазы? Эх, люди…».